Не заметно пролетело время, и вот я дома, в своей деревне Старо-Лончаково. Счастлива любимой работой, родными, детьми (их было двое – Саша и Миша). Трудностей было уйма. Но молодость, она учит жить, влиять на свою судьбу, не всегда удачно, но – учит! 

    На семинары ездили в Сретенск, а там всегда присутствовала тема войны, и нам было предложено узнать о сельчанах, поговорить с фронтовиками и с их родными. Выяснить, кто как жил, кто жив остался, кто погиб, где... 

    Для меня эта работа казалась нетрудной, обычной собирательной программой, и я с азартом взялась за неё. Уже потом, когда заходила в дома, спрашивала, слушала – душа выла и кричала, а по ночам всё заново прослушивала в себе. Сколько узнала о войне, людях! Ходила по всем дворам (война зашла в каждый дом). Вот захожу к тёте Степаниде Смирновой (она уже знала, зачем я у неё), и та плачет горькими. В их семье погибли трое – отец и два брата. Младший в 17 лет ушёл добровольцем и пропал без вести, а в 45-м в Берлине 4 мая погиб старший. Страшно было слушать её, смотреть в глаза – они были залиты слезами… 

    С той поры прошло 40 с лишним лет, а май 1975 года до сих пор в глазах моих. В деревне нашей такой ДК отгрохали – на 250 мест. Там и библиотека была. Свой, большой, наш ДК! Знаете, сколько радости было у всех? В тот же год пригласили художника, он сделал эскиз нашего памятника павшим сельчанам из трёх деревень – Усть-Начина, Старо-Лончаково и Ш-Завода (всех их было больше двухсот человек). К празднику готовилась вся молодёжь, вечерами в ДК клеили, рисовали, лепили, писали, учили, оформляли – это было что-то! И вот день настал – 9 мая, Победа! Мы нашли усилители, ребята подключили, вынесли их на улицу. Это сейчас пара пустяков любое зрелище организовать, а тогда… Волнение было уже в семь утра, даже и говорить не надо, как всё это я переживала, пересматривала, проверяла. 

    Девчонки, мои помощницы великие, работали на ферме доярками, доили в ручную, но к 9-ти утра все они были уже в клубе, одеты по-праздничному, и мы тряслись уж все вместе. Народу – уйма! Меня зашкаливало от волнения, боязни, что что-то не так получится. Цветов было море – искусственных, конечно. Из динамиков по всей деревне гремел «Реквием» Р. Рождественского. Подъезжали машины, выходили люди и – к памятнику. И слёзы, слёзы… Потому что событие было знаковое – открывали памятник Победе, людям нашим, павшим в кровавых боях. Теперь, радовались, есть куда прийти, посидеть, поговорить, вспомнить. 

    10 утра. Всё. С памятника стянули полог. И такой вздох людей, что сердце моё  полыхнуло жаром, даже говорить не могла, в горле всё пересохло. Выступаю, а собрать в кучу слова, что собиралась сказать, не могу! 30-летие Победы было.

    Смотрю: люди расступились, и по дорожке от ворот ограды к памятнику на коленях буквально ползёт женщина с цветами в руках – наш интернатовский повар тётя Марфа Буньякова. На памятнике, среди прочих имён, было имя её любимого мужа – Г. Вырупаева. Он ушёл на фронт в 41 году и почти сразу погиб. Поженились они до войны, родился сынок – Серёжа; мужа тётя Марфа очень любила и всегда его помнила, горевала, что не судьба была растить сына вдвоём… 

    Тёти Марфы нет с нами давно, женщина была умной, хорошей хозяйкой, прекрасной мамой, учились мы после 4-го класса, в интернате жили, и была она для нас, как мама: умела успокоить, пожалеть и в первую очередь – накормить вечно голодных ребятишек… Земля ей пухом! Поступок её буду помнить до конца дней своих.

    В тот же майский день вручали боевую награду фронтовику Николаю Вагину, нашему «дядя Коле». Через 30 лет после Победы нашла награда героя. Конечно, гуляние было, народу в их доме собралось много. Поздравляли его, его семью, долго друг другу рассказывали о войне, вспоминали жизнь во время неё, плакали, смеялись, молчали, пели фронтовые песни, разошлись потом по домам со своими воспоминаниями, думали… Я ушла чуть раньше (на работу, в клуб, надо было). 

    Потом, конечно, всё улеглось. Успокоилась и я. Но отношение к этим людям стало уже иным; при удобном случае я заходила к ним, всегда пили чай, говорили о разном. А вот о войне они говорить не любили. Я думаю, они о ней много думали и не с благодарностью, но счастье их было в том, что они живы! 

    Я жила рядом с ними, в одной деревне, много чего о них не знала, конечно. Но я видела ежедневно. Корешкова М., дядю Мишу, разведчика, голубоглазого красавца. Астафьева Никиту – капитана, который с фронта привёз гармонь и в руки брал её только раз в году – 9 мая. Верхотурова А.В. – его в первом бою ранило в ногу, потому комиссовали. Полякова Павла – попавшего в плен и освобождённого своими. Вагина Николая, которого через 30 лет нашла награда военная. Антипьева Сергея – у него была благодарность подписанная И. Сталиным. Были и женщины – Злыгостева Марина, она стирала бельё, бинты, дошла почти до Германии, рассказывала, что осталось всего 38 км до немцев. На восточном фронте – Зимина Вера, Иванова Тамара, они все знали о войне не понаслышке, и сколько бы лет не прошло, я всегда буду помнить их – своих односельчан-фронтовиков. 

    Позже я уехала из деревни, но в День Победы поздравляла их, приезжала, заходила, разговаривала. С каждым моим приездом их оставалось всё меньше и меньше. Теперь их нет, остались только тыловики и вдовы. Горжусь и дорожу памятью о каждом, дорогие мои земляки из Старо-Лончаково!

    Л.Т. Киселёва, с. Маккавеево