Лихорадит

О здравоохранении России и Забайкалья

    

Как было

    В 1972 году вместе с женой я был распределён в Мангутскую участковую больницу, которую построил колхоз под руководством Героя Социалистического Труда Анатолия Ивановича Поливина. Проект типовой, в один этаж. Строение из кирпича на основательном фундаменте. Я это хорошо знаю, потому что, будучи школьником, в 1964 и 1965 годах в летние каникулы участвовал в строительстве разнорабочим в составе бригады плотников. А другой школьник, А. Радьков, помогал рыть и бетонировать выгребную яму.

    В основном корпусе были операционная, рентгенкабинет, общее и родильное отделения, амбулатория. Мощность больницы – 50 коек. Также были построены отдельное здание инфекционного отделения, хозблок с гаражом, котельной и прачечной и два кирпичных дома для медперсонала, на две квартиры каждый. Отопление и водоснабжение – централизованные. По тем временам – шикарно.

    Уже в 1967 году в больницу приехала работать супружеская пара Фроловых, выпускников Кубанского мединститута. Владимир Дмитриевич был хирургом, Галина Дмитриевна – терапевтом. Проработали они три года, великолепно справлялись со своими обязанностями. После первого курса в 1967 году Владимир Дмитриевич «мобилизовал» меня работать медбратом, и я, как мог, помогал ему, что и послужило моей будущей профориентации в медицине, за что ему, моему первому учителю, низкий поклон и безмерная благодарность.

    На смену Фроловым приехала Екатерина Ильинична Вербанова, выросшая в Молдавии и ставшая в Мангуте Трухиной (вышла замуж за моего однокашника И. Трухина). Она всю жизнь, более 45 лет, проработала в Мангуте.

    В больнице помощь получали и жители окрестных сёл – Тургена, Михайло-Павловска, Верхнего Ульхуна, Тырина, Ульхун-Партии, Тарбальджея, а также служащие погранкомендатуры и воинской части ПВО. Набиралось около 10000 человек обслуживаемого населения.

    Мы с супругой приступили к работе врачами 1 августа 1972 года, я – хирургом, она – педиатром (Людмила Викторовна готовилась и видела себя офтальмологом, но ставка окулиста в районе была занята). Три квартиры медработников были заняты руководящими деятелями колхоза, нам досталась обычная деревенская, в кирпичном здании, с печным отоплением. Операционная уже была в нерабочем состоянии, операционной сестры не было, больных я возил на попутных автомобилях в медсанчасть Хапчеранги и там выполнял полостные операции.

    Так продолжалось до середины сентября, когда меня направили на специализацию в Читу. По окончании учёбы я вернулся домой. А в конце января 1973 года супруги Фёдоровы, работавшие в Хапчеранге, он – хирургом, она – окулистом, решили переехать на Урал. Главный врач района В.Н. Куклина, решительная и властная женщина, сообщила нам, что необходимо переезжать в Хапчерангу на освободившиеся ставки, а Мангутская участковая больница обойдётся и без нас. Приказы были оформлены в один день, и я приступил к работе хирургом, поселившись в ординаторской отделения, поскольку свободной квартиры в посёлке не было. Но через месяц, после приезда из отпуска директора комбината Бориса Семёновича Аношкина, для нас сразу нашлась квартира в благоустроенном доме через дорогу от медсанчасти.

    В районе было: 10 врачей в Хапчеранге, столько же в Кыре и двое в Мангуте. Все ФАПы были укомплектованы опытными фельдшерами, я постоянно был с ними в контакте и высоко ценил их профессионализм, даже кое-чему научился у них. Население района было около 32000 человек, на хапчерангинский куст приходилось 17000. В нашу обязанность власть вменила оказание специализированной помощи жителям Хэнтэйского аймака МНР, как на их территории, так и при транспортировке в нашу медсанчасть. Границу пересекали без проблем в обе стороны.

    Вскоре меня назначили главным врачом медсанчасти, и к профессиональным обязанностям добавились многочисленные хозяйственные заботы. В семье родился сын, и забот стало ещё больше. Коллектив был знающий, работоспособный. Опытные рентгенолог, педиатр, терапевт, акушер-гинеколог, отоларинголог, стоматолог. Великолепные акушерки, медицинские сёстры, вспомогательный персонал, всего 110 человек. Взаимопомощь в районе и между районами была наработана. Из Акши приезжал помогать, когда было нужно, опытный хирург Н.И. Гришин, в его отсутствие нас с акушером вызывали к ним, и мы оперировали там на месте. Приходилось оперировать в ФАПах, в Монголии оказывать помощь в юртах. Доводилось оперировать в Дульдурге, Кыре при отсутствии местных хирургов. В сложнейших случаях выручала Читинская санавиация, чаще всего бывал с бригадой нейрохирург М.К. Днепровский. Свободные ставки замещали совместительством, сверхурочные платили по закону. Финансирование было бюджетным, и деньги со статьи на статью я был не вправе перемещать.

    Понимающие председатели колхозов, особенно светлой памяти Алексей Афанасьевич Трухин из Верхнего Ульхуна, позволяли мне покупать шовный материал, инструменты, запчасти к технике, мебель и другое за их счёт. Правда, председатель райисполкома Токмаков неоднократно упрекал меня за это и стращал суровым наказанием за «поборы с колхозов». Я это легко переносил, поскольку дело шло, всё было в порядке и по закону, работать было в удовольствие.

    Нас ежегодно вызывали на семинары в Читу, усовершенствование по специальности было в ГИДУВах (Государственные институты для усовершенствования врачей. – Прим. ред.) Иркутска, Новокузнецка, Москвы, Ленинграда и других городов с сохранением заработной платы, оплатой проезда и командировочных. За учёбу мы не платили!

    Это лишь малая толика фактов из врачебной жизни в Кыринском районе страны Советов в 70-е годы XX века. Не было проблем с кадровым обеспечением первичного звена, со строительством ФАПов и многого другого, что сегодня без устали в числе проблем называют деятели районов и столицы края. Всё ра-бо-та-ло! Медицина была доступной и эффективной, финансировалась из бюджета государства.

    

Что стало

    Что же сейчас я увидел и знаю? Хапчерангинская медсанчасть как лечебная организация ликвидирована следом за закрытием горнообогатительного комбината. В прекрасных помещениях медсанчасти на 110 коек, где были терапевтическое, детское, родильное, инфекционное и хирургическое отделения, просторная амбулатория и добротный хозблок, сейчас развёрнут интернат для инвалидов. В посёлке осталось около 700 жителей. Мангутскую участковую больницу с 50 койками перепрофилируют в амбулаторию, хотя прикреплённые сёла остались, население лишь уменьшилось. А расчёт, видимо, умышленно проводили, опираясь только на население Мангута, где проживает около 2200 человек.

    Одноканальное («подушевое») финансирование через ОМС, на мой взгляд, –преступное лукавство власть предержащих. Система американская, ничего общего не имеющая с бюджетным советским финансированием. Их цель и задача ясны – меньше средств выделять на население, хотя на словах декларации супердемократичные и сердобольные даже из уст гаранта Конституции. Всё идёт сверху, от главы правительства и его финансового блока, министерство здравоохранения и нижестоящие министерства в регионах – исполнители. Не будут выполнять решения – их быстро заменят на послушных и исполнительных. И ежедневная трескотня по ТВ и в газетах о разрушающихся деревянных вековой постройки больницах и ФАПах – лишь предлог, видимость заботы. Повторяю, мангутская больница в неплохом состоянии: кирпичное здание, есть тепло, водоснабжение, водоотведение. Имеется транспортная доступность. Что ещё нужно? Правда, здание инфекционного отделения разобрано до фундамента, причина такого решения мне неизвестна. Но нет, закрывают, «оптимизируют», и ничьи советы и мнения правителям не нужны, как не нужны и люди, проживающие на территории. Не услышат и меня, хотя я могу представить фотографии здания и коллектива – единственного самоотверженного доктора Л.И. Барышеву и её помощниц, с которыми я накоротке пообщался. Кстати, больница может быть и медпунктом для погранотряда, воинской части ПВО, что вблизи Мангута. Или в военных структурах другие правила, страшно большие секреты? Но люди-то те же, и говорят на одном языке, потребности и болезни у них аналогичные с селянами.

    Теперь немного о правителях в медицине. Это моё отступление.

    Каждый из свежепоставленных (новоиспечённых, назначенных) масштабных чиновников в нашем регионе стремился запомниться каким-либо крылатым выражением, идеей, лозунгом, реже – делом. Мы слышали из уст одного из них о желании всех больных в стационарах разместить на койках с белоснежным накрахмаленным бельём, от другого – выполнить «переформатирование» здравоохранения края, от третьего – передать на баланс муниципалитетов сенокосилки, конную упряжь, водонапорные башни и выгребные ямы. Об одном министре крупный местный чиновник «красноречиво» высказался, что новый назначенец в своей отрасли «правильно расставит акценты», и т.д.

    Что характерно, кроме Б.П. Сормолотова, никто из череды министров здравоохранения края в районе не работал и не знает этой специфики, не прочувствовал на себе жизнь района. Да и предшественники Сормолотова О.Н. Троицкий и В.А. Рогожников тоже не прошли школу районной медицины. Но все министры последних лет мечтали «переформатировать», оптимизировать здравоохранение, не поясняя, что это такое. Форматируют текст, придают форму изделию, шедевру кулинарного или иного искусства. Но переформатировать здравоохранение отдельно взятого региона?! Я, прошедший все ступени медицинской специальности и начинавший работу в пограничном отдалённом районе в участковой больнице, не представляю себе такого действа. Игра слов, болтовня, политический бездарный лозунг сродни другому бывшему министру, нагло лгавшему с трибуны большого собрания в присутствии тогдашнего губернатора-варяга о наличии на балансе больниц допотопной материальной ценности (сенокосилки и т.д.). Я побывал в десятках больниц, начинал работу на окраине региона в 1972 году, и никаких сенокосилок и подобного на балансе ЛПУ и даже ФАПов не было уже тогда. У меня не хватило решительности выступить оппонентом М.Н. Лазуткина на том собрании, знал, что кроме врагов, не приобрету ничего. Правда не в моде. Где сейчас этот министр-ликвидатор? Знают все и за что он находится в местах не столь отдалённых.

    Зачем лезут во власть, в депутаты, в министры? Именно лезут! На этот вопрос наивно, публично и откровенно в недавнем прошлом ответила экс-министр сельского хозяйства региона, женщина с фамилией, кажется, Гарголло: «Всё просто – будешь получать достойную пенсию и зарплату», в отличие от других, таких же, как и ты, но менее проворных и ушлых.

    Моих коллег во власти, в депутатах – немало, они частые персонажи телепередач, выглядят здоровыми и преуспевающими, весёлыми и жизнерадостными. Это ведь не горбатиться у операционного стола до десятого пота, не дежурить по ночам в стационаре, не отвечать бесчисленным надзорным органам по всяким пустякам и получать кратно меньшую зарплату, чем у депутата или министра в статусе госслужащего с его льготами. Достаточно спокойно и тихохонько сидеть в кресле заксобрания и «правильно», попартийному голосовать. Быть послушным. Иногда съездить в район, осветить поездку в телерепортаже, даже если ты не специалист в возникшей проблеме района, что-то сказать, напрягая мысль и подбирая правильные слова. Короче, засветиться перед избирателями, показать свою работу.

    Второе интересное наблюдение. С момента начала формирования рынка в России в 90-е годы (а я этот период называю необольшевистским переворотом, когда внуки большевиков захватили власть, средства производства и недра преступным путём, обобрав население с их сбережениями и ваучерами) только в Читинской медицинской академии по кафедре «Организация здравоохранения» защищено три (!!!) докторских диссертации – высшая учёная степень. Повторяю, по организации здравоохранения. В то время как за 50 лет института-академии на этой кафедре защищена всего одна докторская диссертация К.И. Журавлёвой, да и то по истории здравоохранения области. Здравоохранение на боку в нашем крае и во всей стране, первичное звено оголено, районы обезлюдели, реформаторы открыто признали нововведения (оптимизации, модернизации) ошибочными, неправильными, а диссертаций по организации защищено рекордное количество. Нонсенс! Двое из трёх этих диссертантов сейчас в столице России оптимизируют здравоохранение в масштабе уже страны. Это даже не парадокс, а клинический случай. Да и недавний министр В.В. Кожевников – тоже, по-моему, доктор наук, возможно, по организации здравоохранения, правда, по Республике Бурятия, где он работал до приезда в Читу. Но я отвлёкся.

    

Что можно сделать

    Как решать проблемы в здравоохранении в нынешнее время, судить и рекомендовать не берусь: поступок был бы самоуверенным и дерзким. Поделюсь лишь впечатлениями в сравнении с прошлыми порядками.

    

    Окончание – в следующем номере…

    

    Николай БОГОМОЛОВ, ветеран здравоохранения региона, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный изобретатель РФ, заслуженный врач РФ