Газета 'Земля'

Позвольте вернуться…

Хочу рассказать читателям газеты историю своей семьи и попросить о помощи.

Я родилась в Хилке, в семье было 6 детей. Папа работал машинистом, мама была домохозяйкой, в 1927 году купили дом, жили небогато, но по миру не ходили. Папа еще работал в коллективе, ухаживал за двумя коллективными лошадьми, они стояли у нас дома. И вот пришли два полицая и забрали папу. Оказалось, что у него на работе загорел паровоз напротив вокзала, он в это время отлучался к дежурному, оставался помощник. Однако приписали все папе, судили его в Хилке, дали 10 лет с конфискацией имущества. У нас забрали дом, и мы ушли жить к бабушке.
Папа вернулся в 1934 году, устроился на работу в компрессорную вагонного депо машинистом воздухораспределителем. Старший брат Петр – нарядчиком в депо, второй брат – Николай – учеником вагонного. Купили лошадь, стали строить дом, возить лес, в 35-м году мы уже в этом доме зимовали.
Однажды папа пришел с работы и принес вот такое сообщение: мы должны были получить расчет и погрузиться, вагоны уже стояли за вокзалом, это была выселка за 24 часа за Иркутск. Нас отправили из Хилка 1 января 37-го года.
Мы ехали в вагоне с еще одной семьей. Дорогой самая маленькая сестра заболела воспалением легких и мы вышли в Тайге, жили там около 8 месяцев. Брат Петр устроился на работу в баню – билеты продавать. А папа нигде не мог устроиться, уехал в г. Ишим, работал кочегаром, затем забрал нас к себе. Однажды Петр услышал, что приехал вербовщик и зовет людей на Камчатку, и уехал. Была война с японцами, он добровольцем ушел на войну.
Папа писал Сталину, можно ли нам вернуться, и где-то в 38-м году пришла бумага, что можно вернуться обратно за свой счет, а потом нам все оплатят. Но мы не могли двинуться – денег на билеты не было, ведь нас еще было 7 человек. Папа говорил: вот война с японцами закончится, приедет Петр и все решит. Но он не поехал к нам, вернулся в Хилок к бабушке, чтобы заработать денег и помочь нам. Папа его так и не дождался, в августе 40-го года умер.
И вот наступил 41-й год, Николая и Антона забрали, деревня опустела, остались стар да мал. Мы, мама и трое ребятишек, работали от рассвета до заката. Крыши над головой не было, жили в балагане. Как-то раз решили пойти в город пешком, чтобы устроиться на работу. Дошли, устроились, получили хлебные карточки. Жили в большом бараке, там же работали. И вот у нас эти хлебные карточки украли, мама просила начальника, чтобы дал новые, но лишних не оказалось.
И вот мама где-то услышала, что принимают пилить дрова. Но нас туда не приняли – не было документов. Мы пошли обратно, чтобы забрать мамин паспорт, но начальник уже отдал его в милицию. Нам с мамой пришлось идти туда. А в результате нас под конвоем отвели в тюрьму и мы ночевали там две ночи. Миша и Нина приносили нам картошку, а на третий день нас отправили в г.Тюмень – центр тюрьмы. Михаила с Ниной – по детским домам. Мы просидели с мамой 4 месяца, освободились, снова – в Ишим, я устроилась на работу, на мельницу, мама – в подсобное хозяйство. Стали разыскивать брата и сестру, но не могли, а они знали, что мы через 4 месяца освободимся и сбежали, и сами нашли нас. По 48-й год мы жили в Ишиме. Потом приехал брат Антон, которого комиссовали, он был в Хилке в госпитале. Он тоже писал в Москву, чтобы нам разрешили приехать в Хилок, и снова положительный ответ, а потом долгое ожидание всех документов и билетов.
Мы вернулись в 48-м году, устроились на работу, жили на квартирах. Почему-то боялись говорить, что были репрессированными.
В 93-м году нас реабилитировали. Администрация перевела деньги – 6 325 000 – это был 96-й год, но кассир выдала мне только 4 тысячи рублей. Михаил, брат, еще был живой, ему должны были дать квартиру на эти деньги. Сколько было судов, ему говорили: сестра получила. Меня вызвали в суд, а я говорила, что таких денег не получала. Прокурор дала документ, что мне переведены 6 325 000. Я писала в прокуратуру, а мне все твердят, что получила. Вот ничего не могу доказать.

З.В. Макаренко,
с. Харагун, Хилокский район