Газета 'Земля'

Телевидение – любовь моя!
Хохотушка (сама признаёт), талантливая, обаятельная, неутомимая. Сорок лет на читинском телевидении, а на работе горит. Вечный двигатель, эликсир молодости, допинги-антидепрессанты? Нет, говорит, просто работа по любви. В гостях редакции – режиссёр высшей категории, заслуженный работник РФ Надежда Павленко. И незримо – её коллеги, былые и сегодняшние, которых Надежда Николаевна так тепло, по-семейному, называет «Людой», «Галей», «Лёшей»…

СТОП-КАДР
    – А началось всё…
    – Случайно. В ноябре 1971 года я узнала, что читинская студия проводит конкурс, и решила себя попробовать. У меня было двое маленьких детей – сын и дочь, муж был в длительной командировке в Москве. И, несмотря на это, я решилась – договорилась с соседкой и пошла. Было восемь человек – мужчин и женщин. Встретила нас удивительный главный режиссёр Тамара Васильевна Курочкина, бывшая фронтовая актриса, которая до этого работала главным режиссёром в театре на Магадане.
    Конкурс прошли двое – я, выпускница читинского филфака, и Люда Калашникова. Ефим Борисович Маликов (председатель комитета по телевидению и радиовещанию Читинского облисполкома с 1965 по 1992 годы – прим. авт.) сразу сказал: «До первого больничного». И за долгие годы, когда дети были маленькими, я, практически, никогда не была на больничных. Садился мой муж, который геолог и который приносил в дом основную зарплату. А я не могла себе позволить остаться с больными детьми. То есть было достаточно жёстко. Но работа была очень интересная. И коллеги относились ко мне очень хорошо, по-отечески как-то. Я пришла – сама по себе росточка-то небольшого и весом 42 кило. Конечно, на всех глядела с пиететом таким (телевидение же!).
    Сначала устроилась в редакцию писем. Руководила там Тамара Борисовна Дмитриева, а режиссировала Тамара Васильевна Курочкина. Одна хотела меня научить журналистике, другая – режиссуре. Но поскольку даже само слово «режиссура» мне казалось удивительным и романтичным, я выбрала её. Первым был фильм-очерк «Потерянные годы». Бывший заключённый (25 лет отсидел!), а, вернувшись из тюрьмы, женился, стал очень примерным человеком, гражданином. Он ездил в Антипиху, выступал перед заключёнными. Часто он проходил мимо парка ОДОРА и очень переживал за молодых людей – что и они оступятся. Ему очень хотелось, чтобы все стали хорошими, и он написал нам на телевидение. Так родился очерк. Тамара Васильевна заставила меня сделать к нему режиссёрскую экспликацию (сценарий). Я, ещё ничего толком не умея, нафантазировала что-то, и сценарий приняли.

    – Получается, фантазия на советском телевидении приветствовалась?
    – Очерки без подробного сценария не принимали в производство: работали мы на «Кодаке», плёнка была очень дорогая. Ты должен был заранее выстроить все кадры в голове, расписать всё, представить... С одной стороны – это хорошо, потому что очень здорово работает фантазия, и ты рождаешься по-настоящему как режиссёр. И, конечно, мы очень много читали: знать надо было всё – как раскадровать, какой свет заказать, а значит, как техника работает – тоже... Нынешняя молодёжь гораздо лучше нас – она проще входит в общество. Каждому ребёнку в Америке, к примеру, говорят, что он единственный, и что он обязательно чего-то достигнет. Мы же воспитывались немножко другими – скромными, немного закомплексованными. А чтобы было творчество, эту шелуху надо снять, чтобы обнажить нерв человеческий, и тогда всё у тебя получится. И конечно, надо учиться, много учиться.
    Помню, мой первый оператор Николай Плетенчук принёс мне кучу книг и сказал вот что: «На телевидении люди работают не за деньги, а потому что любят это дело. И если бы передо мной закрыли дверь, я бы перелез через забор. Если бы мне перестали платить зарплату – я бы всё равно пришёл и стал работать без денег. Потому что я люблю телевидение».
    И это во мне на всю жизнь. Всю жизнь работая на телевидении, я никогда не думаю, сколько получу. В отпуске прихожу, потому что скучаю. Уезжаю куда-то – заграницу, в Москву, с детьми – всё равно скучаю по своим коллегам и даже… по запаху телевидения.

    – Что за запах такой?
    – Запах творчества. Запах камер… Сама атмосфера телевидения. Эти лица, в глазах которых – искра… Вы, наверно, заметили, что телевизионщики очень благожелательны друг к другу. Когда встречаются – обнимаются. Вначале я этого дичилась, думала: чего они все обнимаются, будто сто лет не виделись? А сейчас сама такая. И всё здесь какое-то родное. Братство, одним словом. Телевизионное братство.

Проблемы ваши – программы наши
    – Спустя какое-то время я перешла в редакцию проблем. Старшим режиссёром был Курбатов Владимир Илларионович. Помню, делали с ним «Прер-ванный полёт» о лётчике Назаре Губине… Это были люди, которые хотели научить и учили. Не только мастерству. Главный редактор «проблем» Сергей Афанасьевич Лешенок всем подавал пример этакого телевизионного джентльменства. Женщин-то на студии было мало. Из молодых – Оля Эмирзиади, я... Потом пришли Валя Безбородкина, Таня Березовская, Звиряка Лиля, Эмилия Анатольевна Кисеева. Но это всё будет позже. Но во все времена коллеги-мужчины относились к нам очень бережно – пальто подадут, место уступят.

    – А сейчас?
    – Мне кажется, и молодёжь к нам тоже хорошая приходит. Естественно, когда молодые операторы впервые видят, как мы тут что-то монтируем, спорим, обсуждаем, они, наверное, думают: «Что эти динозавры тут делают-то вообще! Пора уже на печь». А потом, познакомившись с творчеством, они начинают к нам хорошо относиться.
    Они, правда, молодцы. И хотя сейчас мы уже не возимся с бобинами, не склеиваем плёнку, работы по-прежнему много. Темп бешеный. И при этом всё очень строго. Каждый вторник заказываешь то, что на следующей неделе тебе понадобится. И если не успел, можешь оказаться без камеры, без машины – безо всего!

" style="font-size:large;font-family:impact,sans-serif;color:#990000">Надежда Николаевна Павленко
Родилась 27 мая 1946 года в Могоче. Режиссёр высшей категории, заслуженный работник РФ (2004), заслуженный работник культуры Читинской области, член Союза журналистов РФ с 1984 года. В 1981 окончила высшие режиссёрские курсы в Москве. С 1991 обучалась в Московском институте повышения квалификации работников радио и телевидения. Во время учёбы сняла фильм «За стеной Донского» – об истории Донского монастыря, прошедший по ОРТ. Режиссёр творческой группы «Московский тракт». Дипломант Международного фестиваля документальных фильмов в Сондрио (Италия) 1997 года. Среди наград – первая премия в области литературы, искусства, журналистики, архитектуры «Чита-триумф», диплом 6-го Международного фестиваля экологических фильмов в Санкт-Петербурге «Зелёный взгляд» и другие.
Из «Энциклопедии Забайкалья»

    – На собственные привычки в повседневной жизни это переходит?
    – А как же иначе. Не сможешь себя организовать дома, в семье – не сможешь и на работе. Представьте: мало того, что надо было работать без единого больничного, так были ещё и командировки, раз, а когда и два раза в месяц. Притом муж – геолог. Тоже «командировочный». Поэтому мы делили – когда я могу остаться в городе, когда он. Дети выросли очень самостоятельными – куда денешься (смеётся).
    Правда, за эти 40 лет был перерыв: когда муж защитил кандидатскую, ему предложили поработать в Германии главным консультантом по флюориту, и мы уехали на четыре года. (сейчас-то он давно доктор геолого-минералогических наук). Я работала в немецкой школе, училась в университете Мартина Лютера, подтверждала диплом… Вернулись в Читу – было очень страшно вернуться на студию. Иду по улице, а сама думаю: «Ну что же делать?». И вдруг встречаю оператора Юрия Михайловича Большакова. Он говорит: «Наденька, мы так по тебе соскучились. Ты уже три дня в Чите, и до сих пор не пришла?! Чтобы завтра же была!». Потом встретила Иду Файерштейн, и она то же говорит возвращайся. И я поняла, что невозможно не пойти: меня ждут.

    – Легенды ходят не только о телевизионном братстве, но и о силе телевизионного слова. Расскажете?
    – О, историй миллион. К нам ведь приходило до 8 тысяч писем в год, и все мы отправляли по инстанциям, на все получали ответы, а по самым интересным письмам снимали передачи. Телевидение тогда не то, чтобы боялись, но оно реально помогало людям. Решало проблемы. Как-то с Альбиной Кудрявцевой мы делали «Ночь длинною в семь лет». Человека обвинили в гибели другого человека, Ефим Борисович разрешил нам с Алей поехать в прокуратуру России. Дело, которое уже передали в архив, снова подняли. Нашего героя оправдали. Горжусь этой передачей. Их было много, очень много.

    – И ведь вы сохранили в памяти калейдоскоп лиц, событий. Как?!
    – Ну, так это же ЛЮДИ. Вы понимаете? Герой очерка навсегда остаётся твоим другом. Через двадцать лет на улице встречаю – узнаю. В моём мобильном телефоне столько номеров… Не говоря уж о старых блокнотах.

    – А цензура работать не мешала?
    – Цензура была. К примеру, нельзя было сделать панорамные съёмки железной дороги. Что-то вымарывали. Помню, Альбина Кудрявцева делала передачу с Ольгой Алексеевной Эмирзиади об одном председателе колхоза в Шилкинском районе. Очень острая была передача. Сам Михаил Иванович Матафонов (руководитель обкома партии) попросил, чтобы её не пускали в эфир. Но Ефим Борисович сумел доказать, что программа должна пойти. В селе даже выключили свет, чтобы люди не смогли включить телевизор! Но некоторые выехали в Шилку и всё-таки посмотрели. А резонанс-то был какой… Сняли того председателя было за что.
    То есть, несмотря на цензуру, мы были, может быть, более свободными, чем в 90-е, а может, свободнее даже, чем сейчас. Телевидение относилось к облисполкому, но подчинялось Гостелерадио. Финансирование было оттуда. Мы учились на курсах, ездили на фестивали, в командировки… Куда только не ездили! Задумали с Олей Потешкиной (выпускницей из Питера) в 1984 году снять передачу «Диагноз беды – пьянство» в Кингисеппе. Надо было доказать Ефиму Борисовичу, что без поездки в туда, где царил сухой закон и играли трезвые свадьбы, передача будет не та. Доказали – поехали!
    Или, к примеру, у нас были соцсоревнования. Каждую неделю на летучке рецензировались программы. Много баллов набрал – полагается творческая командировка. Для работы было практически всё. А уж когда в 1984 году, Маликов съездил в Японию, то мы получили четыре ТЖК – телевизионные журналистские комплекты. Потом ещё два пришло.
    Наш председатель был легендой у телевизионщиков всего Союза. О нём спрашивали с придыханием: «Вы из Читы? У вас Ефим Маликов?». Потому что для своего телевидения он создавал всё, и мы этим гордились. И выезжая куда-то, мы не могли опозорить своего председателя, свою студию, свой город и очень старались. Практически каждый месяц посылали какую-то из программ в Москву, и её показывали по Центральному каналу.

    – Всё это не кануло в Лету?
    – С 2002 года оцифровывается весь архив кино и то, что удалось сохранить в видеозаписях. Многое, к сожалению, размагничивалось в рабочем процессе. И не всегда по воле оператора. Помню жуткие случаи: съездили в командировку в Балей. Привезли передачу. И только её смонтировали, я сижу на планёрке, приходит начальник цеха, весь белый, и говорит: «Надя, размагнитили передачу». Она должна была пойти через два часа в эфир. Поставили из резерва. А ту уже не вернёшь.

    – Вы были снайперами…
    – Точно (смеётся). Кем мы только не были. Прекрасное время было, когда в 93 году мы познакомились с Валерием Фёдоровичем Немеровым и организовали «Московский тракт»,оператором был Олег Сукач. А ведь 90-е годы, разруха, неразбериха… И тут историческими передачами заинтересовались молодые предприниматели. Поддержали нас, купили новую камеру. Мы выиграли два гранта. Даже побывали в Италии на международном фестивале. Сделали (опередив Москву!) передачи из Харбина о русской диаспоре…

    – Ностальгируете?
    – И да, и нет. Три года уже работаю с Мариной Мисютиной. Очень интересный человек, у нас очень хорошее содружество. И она мне недавно говорит: «Ну почему вы живёте прошлым? У нас с вами такое прекрасное настоящее». И я подумала: правда! Мы за два последних года столько первых мест на российских и международных фестивалях взяли. Столько интересного происходит. В январе телевидение оснастится новейшим оборудованием. Начнётся новая веха в истории ГТРК.
    Прошлое – хорошо, и вспоминать его всегда надо, и люди, с которыми ты работал, живы, пока ты несёшь их в сердце. Но человек не стоит на месте. Надо жить сию минутой и будущим. У меня прекрасные коллеги. Руководитель – Галина Анатольевна Каманина очень творческий человек и большая умница. К ней можно с чем угодно идти. У нас талантливейший звукорежиссёр Наталья Фёдоровна Головко. Она ещё дольше, чем я, здесь. А уж какие монтажёры у нас творческие! Наташа Небольсина, Алексей Сартаков, Георгий Новожилов, Алексей Небольсин... Всех не перечислишь,с ними связывает большая дружба...
    Очень люблю ездить в командировки и очень – возвращаться домой. И так же, как я люблю возвращаться в родной дом, с такой же любовью я возвращаюсь на студию. Потому что, кажется, без студийного воздуха не смогу жить, как и без родной своей семьи. Со страхом думаю: ведь надо будет когда-то уйти на пенсию. Но меня успокаивают: «Чего торопишься?». И это – счастье.
    Добавим: счастье не только для Надежды Николаевны, но и для зрителя. Счастья, здоровья всем вам, трудяги-телевизионщики! Чародеи камеры, фанаты эфира. Новых идей, новых передач.
    Беседовала Елена СЛАСТИНА, фото автора