|
| Выпуск № 25 от 18.06.2014 г. |
 Диагноз: беззаветно влюблена
«Заболевание» протекает в открытой форме. Выражается в лучистых глазах, обаятельной улыбке и хроническом оптимизме. Такая она – фельдшер с 30-летним стажем, «скорая помощь» хушенгинцев всех возрастов – Ольга Васильевна Рось. А влюблена милая женщина в белом халате в свою семью и профессию: две стороны жизни, две чаши весов. Между ними – сердце врача и матери.
А начиналось всё так…
Старожилы Жипхегена помнят большую (четверо детей!) дружную семью лесника по фамилии… Лесничёк.
 Мама работала на стройке, сначала – щебёночного завода, потом – высоковольтной линии. Двадцать пять лет, до пенсии – в детском саду. А дочкина мечта, с запахами йода и аскорбиновой кислоты, затаилась в уютной прохладе фельдшерско-акушерского пункта.
– Была там женщина пожилая, Мария Михайловна. Как сейчас помню – приветливая, в белом халатике, пишет рецепт, перо скрипит… Раз! Сделала пробу Пирке. Кругом тихо, чисто… Мне всё это так нравилось. Но поступать после 10-го поехала в сельскохозяйственный техникум в Улан-Удэ на бухучёт. Сдала первый экзамен, посидела, подумала, забрала документы и – в петровское медучилище, – улыбается Ольга Васильевна.
С той поры – анекдот из жизни студентов-медиков:
«Коля, чем вводим туберкулин?» – спрашивает на экзамене преподаватель в училище. – Ну же, вспоминай. Двоечкой, пятёрочкой, десяткой?» – «Десяткой!» – «Ой, Колечка, я пойду выпью валерианочки, а ты ещё повспоминай…»
«Однажды отрабатывали срочный выезд (это как учения у пожарных). «Подушечку забыли, бегом!» – командуют наставники (подушечка – резиновая, под локоть). Однокурсник летит счастливый: успел. Притащил… пуховую!»
Раз больной, два больной…
Учёба подарила не только хороших друзей и диплом фельдшера общей практики, но и свидетельство о браке.
«Нас вывезли в колхоз на картошку, и туда же солдат-срочников из Бады. Бежит мальчишка. Споткнулся, упал. Я кричу: «Моя-то! Не ушибся?». Он отряхнулся, дальше побежал. А потом выпросил у девчонок мой адрес. Полтора года переписывались и вот уже 32 года копаем картошку вместе».
Даёшь колхозные поля для судьбоносных свиданий! Но – отвлеклись.
Солдатик Олег увёз жену на родину – в республику Коми. Ольга пошла в детсад медсестрой, бегала в участковую больницу на ночные дежурства. И если мы, пациенты, читаем «Записки молодого врача» Булгакова как сторонние наблюдатели, то маленькая юная фельдшерица попадала в больничные передряги не в книжках, а на яву.
«Железной дороги нет, до райцентра – на плотах да на лодках. Если половодье, то совсем караул. Роженицу из села Исаево (как наш Аренур) повезли в райцентр, но доехали только до Заозерья. Всё нормально, родился мальчик. Мамка умаялась – спит, а я всю ночь около него подпрыгиваю: страшно, а ну как случится чего. Я тогда про меконий и прочие «чудеса» новорождённых только в учебниках читала или видела издалека», – смеётся.
«Конечно, ходили на практику во время учёбы. Но многие медсёстры нас до своей вотчины не допускали. Грязная или какая попроще работа: поднести, унести – пожалуйста. Остальное – «не доросли». Были те, что разрешали присутствовать на процедурах, а то и заходить в операционную. Спасибо им за это огромное. Помню, я училась на последнем курсе, и из родильного отделения принесли на операцию шестипалого мальчика. Хирург прогонять нас не стал: «Учитесь». А так, конечно, всё приходило с практикой».
Практики в «заозёрьях» хватает. Отрезанные от «большого мира» населённые пункты – их и в Забайкалье полным-полно. Медиками там трудятся энтузиасты-универсалы: всё или почти всё должны уметь: рану зашить, сердечный приступ снять, роды принять…
Так что первую практику Ольга Лесничёк-Рось прошла отличную. И когда первенцу северный климат не подошёл, и в 1984 году молодожёны вернулись в Жипхеген, Ольга Васильевна ни минуты не сомневалась, что делать и кем быть.
Правда «ответственные товарищи» считали иначе. «Молодая совсем, дитё на руках, опыта нет, куда тебя в ФАП?» – качала головой строгая женщина-кадровик Хилокской железнодорожной больницы. «Откуда же опыт возьмётся, если на работу не возьмёте?» – возражала худенькая жипхегенская девчонка, в которой угадывался характер из хирургической стали, не иначе. Кто знает, чем закончилась бы эта дискуссия и какую загогулина выкинула бы судьба, но в кабинет заглянул главврач Николай Васильевич Батурин. «Вот, – кивнула на Олю кадровик, – хочет в фельдшерско-акушерский пункт, а опыта нет». – «Нет, так будет!» – обижено отрезала будущая фельдшерица. Главврач приподнял очки: «Оформляй».
А работница кадров не знала, что пройдёт много лет, и эта «пигалица» в белом халате станет ангелом-хранителем её тяжёло заболевших родных… Но до того был Жипхеген, скрипучий снег под валенками, длинная шуба и шапка-ушанка. «Докторша, погоди-иии!..».
«Ясли не давали: я же «временная» была. Женьке – 10 месяцев. Утром сумку штанов, кашу, бутылку молока и – на работу. Пока приём веду, медсестра, Надя Парыгина, уведёт его на участок – цветочек сорвёт, по дорожке водит. Так и научила его топать. Мама в обед прибежит – заберёт. Я дальше работаю…»
В марте 1985-го Ольгу Васильевну перевели в Хушенгу, где срочно требовался фельдшер: Наталья Николаевна Пивашова уходила на пенсию.
Помоги мне, помоги!
Новой фельдшерице выделили в бараке квартиру, где до того жила другая волшебница в белом халате – Валентина Ефимова. Хушенгинцы по привычке бежали по знакомому адресу и только дома, когда отступала паника, температура у больного спадала или давление приходило в норму, удивлённо спохватывались: «Так ты ж не Валя!».
А Ольга Васильевна, заслышав очередной тревожный стук в дверь, не объясняла взволнованным людям, что она только приехала и деревню толком не знает и что у родного сына опять 37,5. Хватала чемоданчик, накидывала пальто и неслась туда, где требовалась помощь. Бегала по всем – и «ж/д», и не «ж/д» (до 2001 года в Хушенге было два ФАПа – железнодорожный и районный, и население разделялось соответственно). И многие-многие хушенгинцы Ольге Васильевне благодарны не только за вовремя поставленный укол, правильно назначенное лечение или за то, что «теперь в Хилок за 40 км ехать не надо». Главное, что за 16 лет беспокойной работы, она так и не научилась говорить «вы не с моего участка» или «я сегодня не дежурная».
Из барака семья перебралась на улицу Молодёжная, где на зелёном бугре над рекой дома ставили сами новосёлы. И понятное дело, где молодёжь, там дети в каждом дворе. А где дети, там круглый год простуды, ссадины, ангины, скарлатины, ветрянки, черёмушные косточки в носах… Папы рады стараться: руку на циркулярке порвал, ногу вывихнул, клеща в лесу «зацепил». У мам тоже случается всякое. Куда бежать среди ночи? Правильно – к тёте Оле!
«Всякое бывало. Дети есть дети. Зашила соседской девчонке коленку. Мама жалуется: дочка есть перестала, говорит «тётя Оля сказала, я жирная!». А я когда рану зашивала, ей, чтоб отвлечь, объясняла: «Сейчас жировик заправим, и всё заживёт…».
Я тоже выросла на этой улице, ушибалась на снежном бугре, падала с велосипеда, обпивалась лимонадом до коликов. Бежали, конечно, к тёте Оле. И, убеждённые, что добрый доктор Айболит обязательно поможет, мы как-то забывали, что нас таких у неё – сотни. И не только в соседних домах, куда можно добежать, отложив стирку, уборку, махнув рукой на опару для пирожков, но и по всей раскидистой Хушенге. И уж совсем не думалось (какое там, когда у себя болит!), что маленькая Юлька выскакивает в прихожую и, вцепившись в материнскую юбку, плачет: «Миленькая, не уходи». Или что Женька сегодня доит корову, потому что отец – на вахте, а у мамы – срочный вызов вечером в выходной…
«Бывало, корову соседи доили – выручали, – смеётся Ольга Васильевна. – Юля в третьем классе уже сама хлеб пекла. Мы – на покос, она постирает, как может, обед сготовит. Только с покоса вернусь – кто-нибудь стучит, собака рвётся... Спасибо родным: они научились принимать мою работу как должное. Олег никогда не ворчал, заводил машину, если надо. Подхватывал в домашних делах…»
Годы практики развеяли юношескую романтику, что медицина – это белоснежный халат и витамины в мензурке. Это и, простите, каловые массы, которые, чтобы старенького соседа не резали, добываешь рукой. Это и кровь, и чужая боль. И своя: не успела, не получилось…
Бывали «ложные» вызовы из-за излишне беспокойных мамаш: прилетишь, а ребёнок смеётся-заливается. «Простите, я думала…». Или ещё одна категория пациентов: человек одинокий, в возрасте, ему бы поговорить. Утешишь, выслушаешь историю, знакомую наизусть, извинишься и снова бежать – к «настоящим» больным. Колоть пенициллин шесть раз в день, обезболивающее – «онкологическим», мерить давление, считать пульс, пальпировать живот...
И ведь всё пешком! Это у Чуковского, пожалуйста, – волки, киты, орлы у доктора на подвозе. А в жизни – ни автобуса, ни метро, ни такси. Был велосипед, и тот украли. На дом вызовут, в одну сторону сопроводят, а обратно – одна, по темноте, в метель. Но о страшном – наркоманах, охочих до медицинских препаратов, – не думали. До перестройки такого даже в новостях не было, а в 90-е голова болела о другом: чем детей кормить, если зарплату месяцами не платят…
«Но ведь выжили! – отмахивает грустные воспоминания оптимистка. – А раз выжили, то и дальше проживём. Уж как нашу медицину не реформировали, не перекраивали. Ничего…»
Уже и сердце не так щемит, когда идёшь мимо закрытых дверей бывшего ФАПа: стоит в окружении сосен, хранит «истории болезней» нескольких поколений... Вот и на фото – поглядите! – знакомые с детства лица – Любовь Петровна Скажутина, Ольга Павловна Налабордина, Евгения Иннокентьевна Палкина, Оксана Николаевна Иванова, Татьяна Васильевна Мальцева…
Уже и свои дети выросли – мамина гордость. Оберегают, заботятся. Не потерялась связующая ниточка, не оборвалась, только крепче стала с годами.
Уже и дорога в Хилок на электричке каждое утро стала привычным ритуалом за тринадцать-то лет. Когда фельдшерский пункт закрыли, Ольга Васильевна устроилась в железнодорожную поликлинику. Последние годы работает в оргметодкабинете: сюда стекается вся врачебная документация. Макулатуры стало много-много. Меньше достаётся времени пациентам…
А они-то как?
– Когда нас закрыли, я поняла, что многим нужна, только… когда нужна – здороваться забывают. Или в магазине встречают: «Не помню, как Вас звать?». Не все, конечно. Многие до сих пор благодарят. А соседи за помощью по-прежнему прибегают. Да и я по-другому не могу, – признаётся фельдшер, она же – дважды мама и трижды бабушка. – Вчера клеща вытаскивала, сегодня руку соседу зашивала…
Бояться – сроду, говорит, не боялась. Знала: раз человеку надо помочь, значит – никаких посторонних эмоций. Но внучата приедут – чихнут, у бабули опускаются руки: «Везите к своим докторам в Читу!»
Может, теряет хватку? И не надейтесь! Несколько лет назад нашему доктору Айболиту делали операцию. Под общим наркозом, когда другие поют Высоцкого или ругаются матом, она… спешила на вызов. И всё этим сказано.
Елена Сластина, фото автора
От редакции: муж Ольги Васильевны Олег Михайлович второй год дожидается квоты на повторное протезирование сустава. Без операции болезнь может оставить отца и деда без ног, он уже сейчас вынужден передвигаться с помощью костылей и инвалидной коляски. Промедление чревато осложнениями. Просим краевое министерство здравоохранения обратить на это внимание и, по возможности, помочь решить проблему как можно скорее... |
|
|
|
|
|
