Газета 'Земля'

Деревня моя, деревянная, дальняя…
Деревенька, где я родилась и выросла, действительно, дальняя. Расположилась она в живописных местах Кыринского района. Там, где заканчиваются рубежи нашей необъятной Родины – России. Именно здесь начинаются просторы Монголии. И носит моё село необычайно красивое название – Гавань.

(Продолжение. Начало в №№ 4-5, 23-24).

Василь
Старший брат Василий горяч как огонь. После смерти отца он был главным в семье. Вскоре и Василя забрали на фронт, Япония не успокаивалась. Уцелел, дождались его живым, хотя и не совсем здоровым. Проморозил кости, радикулит не давал покоя. Ломило тело, суставы. Боли были ужасные. Отнялись ноги, не ходил почти. Бабушка парила его в бочке с трухой, был на курорте, но мало что помогало.

    Не умел он себя беречь. Хватался за любую работу. Тракторист и комбайнёр, шофёр и механик. Всё у него тарахтело-гудело, работало. Видимо, поэтому девушки его любили. Да и он был не промах. Однако как женился, остепенился. А женился он на Нине. Она работала бригадиром овощеводов, агрономом. Длинные русые косы, большущие глаза. Одним словом, красавица! И фуфайка, и кирзовые сапоги – всё ей было к лицу. В ту послевоенную пору это была повседневная одежда каждого селянина.
    Огород совхозный славился не только в районе, но и в области. Огромное поле бахчи, выращивали арбузы. Зимой готовили торфяные горшки, весной в теплицах в них сеяли семена арбузов, а летом рассаду высаживали на поле. Сочный арбузный аромат до сих пор вспоминается нам. А помидоры! Усыпаны все стеллажи красными зрелыми плодами. Да какими! Разломишь, а нутро серебрится-переливается. Вкус! Такого теперь вкуса нет.
    Парники закладывали в марте. Танюша, сестра Василя, и другие женщины возили на таратайках навоз. Его в ту пору не продавали. Просто набирали в любом огороде жителей села, те были и рады, что огород почищен, приготовлен к пахоте. Уже к 1 мая Василь вёз на своей полуторке свежий лук, редис, укроп шахтёрам Хапчеранги, Хаверги, Любови. Отчитывался перед Ниной о доставке товара. Так и зародилась их любовь.
    Позже уже работал на бобике, возил начальство. Приходилось возить и больных до Кыры и Любови, там были стационарные палаты. Одним словом был он «палочкой-выручалочкой». Быстр и горяч, любое дело спорилось, за это уважительно называли его Семёныч. Успевал он и дома. Вели хозяйство, заготавливали соленья бочками, варенья вёдрами. Народились дети: сын Владимир, да дочери Татьяна с Галиной. Не особо ладилась семейная жизнь. Был повод ревновать жену. Наверное, по этой причине поменяли место жительства, вернулись снова в Гавань, опять уехали. Наконец, устроились в Озерках Ульяновской области.
    Перед армией погиб сын у Василя с Ниной. Меняли электрические опоры, столб сгнил, откусил Володя провода и упал вместе со столбом. Был, видимо, в памяти, но глаз не открывал, говорить не мог. Когда сестра Василя, Анюта, прилетела к ним и навестила племянника в больнице, Володя слушал, сжав её руку. Перед смертью, как бы прощаясь, заплакал.
    Василий как-то сразу сдал, осунулся, почернел, ушёл в себя. Жена, чтобы заглушить горе, стала выпивать, задерживаться на работе. Однажды прямо за рабочим столом её и нашли. После похорон жены Василь ещё больше ушёл в себя. Родные письмами поддерживали его. Сестра Анюта прилетала к брату. Всю свою заботу теперь Василь отдавал дочерям.
    Его очень тянуло к сёстрам в далёкое Забайкалье, в далёкую, но ставшую родной деревушку. Приезжал в отпуск, на юбилей сестры Анюты. Как красиво пел Василь с сёстрами Анютой и Танюшей, братом Павлом, невесткой Альбиной! Молодёжь подпевала. Эх! Куда там бурановским бабушкам до хора Одноворовых! Их песни - это крик души, это тоска и плач, это стон, это радость! Не хотел он возвращаться в Озерки, не хотел. Всё тянул свой отъезд. Но дочь Галина должна была родить, Василь хотел быть рядом. Собрался, посадили его в Дарасуне в поезд, а в Чите уже сняли. Сердечный приступ констатировали врачи.
    Его сердце разрывалось между Забайкальем, где жили брат и сёстры, и Западом, где остались дочери. И вот не выдержало. Хоронили Василя в родной Гавани, рядом с отцом Семёном Ивановичем и матерью Федосьей Петровной. Приезжала дочь Татьяна, а потом навестила могилу отца и Галина с семьёй.
    Не пришлось Василю вернуться в Озерки, навестить внуков. Вот такая судьбинушка у него была. Горяч был, ох горяч! Не берёг себя, всё переживал до глубины души за каждого. Это и сгубило его. Сгорел как свеча, освещая дорогу другим. Добрый след оставил Василий на земле. И песни. Они звучат, звучат, как бы преследуя нас, и напоминают о тебе, Василь.
    Надежда Трофимовна Немухова (Линейцева)