Газета 'Земля'

Лебединая верность в трилогии жизни
(Продолжение. Начало в № 25).
    Сейчас существуют всевозможные ограничения, предписания, запреты на время, сроки, место охоты, орудия добычи, количество добываемого. И очень часто все эти запреты, как говорится, не имеют ни ума, ни сердца. Сейчас идет много разногласий по существующим и по новым законам и положениям об охоте. В охотничьих журналах прямо задается вопрос, кто выдумывает неправильные положения и законы об охоте и как их подписывают, и с какими охотниками советуются? Я думаю, с охотниками-любителями, а не с профессионалами, а подписывают, не особо обращая внимание на текст. Конечно, нужны правильные законы и положения, конечно, должны они корректироваться по времени и местности, но они не должны быть заумными, а если уж жесткими – то для всех и каждого, без всяких подзаконных актов-лазеек. А то кому-то можно круглый год с оружием в лесу болтаться и с сетями на реке быть, и по берегу рек летом ездить, не за 200 метров (глупый запрет), а рядом с рекой, и машины рядом с рекой ставить, а зимой вдоль реки по льду ездить, есть лазейки - положения, панибратство и т.д., а кому-то за это штраф. У нас, например, в Нерчинске много лет бежит канализация прямо в реку Нерчу в нерестовую реку, с тюрьмы и с мкр. ДОС. И действенных мер никакие законоохранники не принимают. А подъедешь к берегу, где и аншлагов-то нет, штраф тебе – выгодно им это значит. Конечно, не во всех регионах, наверное, есть такие нарушения, но есть. И охотники, и рыбаки видят и передают друг другу при встречах и в Интернете увиденные и услышанные нарушения законоохранников и их товарищей.
    Многие считают, что ж, им можно, а нам? Безобразия, это когда уродливо, когда добывается незаконно и много, и часто пропадает, как говорится, ни себе - ни людям. Спрашивается, зачем так? Что за спортивный интерес такой. Ставят и не снимают в водоёмах сети, а в лесу не снимают петли. За свою жизнь, только по ходу движения по тайге, затянул множество петель больших и малых. Встречал и протухших лесных животных в петлях. Конечно, описать все, что творится в тайге и на водоемах неправильное, невозможно, но и молчать об этом не хочется. Неуютно как-то делается на душе, когда задумаешься о людских варварствах над природой, а когда видишь – вообще тоска. Видел выпиленную тайгу в Карповке, это около Читы. Разум не хочет понимать и воспринимать такие масштабы, как говорится, глаза не хватает охватить такой объём. И взято было только то, что до первого сучка. А возьми простой смертный сухостоину или валежину и его увидят, не дай Бог – чуть ли не тюрьма. А ведь за очистку от валежника еще и платить обязаны нам смотрители леса. Вот и получается: имеем, что имеем. А имеем одни сплошные нарушения в законах, в положениях, в делах руководителей, в делах подчиненных, в умах людей. Кому-то можно безобразничать в лесу и на водоёмах без наказания, а кому-то за простенькие нарушения «вилы» на всю катушку. Не равенство перед законом всегда порождало недовольство среди населения, которое вырастало в нехорошие явления. Одно спасение у нас (в это мало кто верит, потому что мы разучились верить в святое) – это надо возрождать любовь в умах и сердцах всех людей без исключения к прекрасному. Возрождать понимание – то есть ум у всех, жестко и нещадно борясь с безумием. И делать всё по уму, опираясь на закон.
    Было осеннее раннее утро, солнышко только позолотило верхушки деревьев и от этого золотистого вида и что наступает очень пригожий день на душе было чисто и радостно. Я шел по лиственничному лесу к реке Зырянка, там лес почти везде тонкоствольный, так как корни из-за вечной мерзлоты растут неглубоко, а по верху земли. И чуть вырастет лиственница потолще, ее ветер валит. Лес напоминает густой подлесок, поэтому живности в нем сбивается, как и в любой чаще лесотундры, много. В лесотундре, как я заметил, большинство животного мира с тундры жмется к речкам и лесным массивам, которые вдоль рек и речушек. Из-за густоты леса лесные обитатели подпускают близко, но взять их бывает сложно, нужен опыт, который добывается потом и временем. На реке Зырянка в заливчиках с манками (чучела уток) мы охотились на уток. Шел я к берегу реки, к своему давно облюбованному и обжитому мной месту. На крайнем севере Якутии у каждого охотника или у группы в два-три человека есть свое озеро, свое место охоты, рыбалки, свой участок. Потому-что там громадная безлюдная территория. Хотя в плане личных участков там очень строгие неписаные законы. Заходить на чужой участок, идти по чужой лыжне, брать что-то в чужом балке можно только по большой необходимости. После этого ты должен сообщить про эту, сотворенную тобой необходимость, хозяину участка. Иначе, как мне говорили, могут наказать и списать всё на пургу. На нашем охотничьем участке (где охотились и рыбачили мы втроем) было два озера, между ними стоял балок, в балке лежали постоянно вещи и принадлежности, нужные для охоты и рыбалки. На самом большом из двух озер стояла лодка с мотором, запасной мотор лежал в балке. И никто, никогда, ничего не трогал и не пакостил. Но это было другое место, и не об этом рассказ.
    (Продолжение следует).
    Владимир Фёдоров, г. Нерчинск