Газета 'Земля'

Брошенные на произвол судьбы
Потихоньку одно за другим исчезают с земли русские деревни, некогда богатые историей, людьми и их трудовыми достижениями. Как бы ни тяжело приходилось это осознавать, такая неутешительная перспектива ожидает и некоторые сретенские села. С жителями одного из них, села Адом, встречалась наш корреспондент.

Красота вперемешку с грустью
    Село находится на северо-востоке района. Отправляясь туда, опасались, какая ждет впереди дорога, как доедем. Опасались напрасно. Вполне приличная грунтовая дорога, может, потому что не заезженная. Местность, окружающая село, также вызвала у нас немало положительных эмоций – вокруг живописные сопки, леса, много цветов.
    Если смотреть на Адом издалека, кажется, что жилых домов в нем не так уж и мало. На самом деле их всего девятнадцать. Стоят они разрозненно друг от друга, чем и создают ложную видимость по численности.
    При въезде в село настроение изменилось не в лучшую сторону, когда увидели между домами огромные пустыри, сплошь покрытые крапивой в половину человеческого роста. Да… жили здесь когда-то люди, работали в колхозе, строили планы на будущее, создавали семьи, рожали детей. Сегодня всех жителей осталось тридцать семь. В селе уже давно нет никаких коллективных хозяйств, да и работы другой никакой нет. Люди выживают как могут. Кто слабее духом, водку пьют. Другие держат личный скот, засаживают огороды.
    В селе есть малокомплектная школа, в которую на следующий учебный год пойдут три ученика – один в первый класс, два – в третий.
    Есть очаг культуры, если можно его таковым назвать. Не впечатлило само здание. Очень ветхое. Маленькое помещение дома культуры, как мне сказали, используют только по большим праздникам. Там же каждый месяц семнадцатого числа выдают пенсию старикам. А в день выборов дом культуры служит избирательным участком.
    Что касается благ цивилизации, например, сотовой связи, жителям Адома в отличие от жителей сел, где нет вообще связи, повезло. Правда, как в хорошем анекдоте. Поговорить по МТС и Мегафону они могут, взобравшись на одну из сопок возле деревни. Некоторым счастливчикам удается поймать сотовую связь в своих домах. У одной из жительниц села я увидела телефон, прикрепленный резинкой над входной дверью. Вот так и живут.

Старожил
    Как и в каждом селе, в Адоме есть свои старожилы. Самой старшей по возрасту Екатерине Александровне Егоровой – 78 лет.
    Девять лет назад похоронила она мужа. Сыновья разъехались кто куда. Сейчас живет одна. Никаких жалоб с ее стороны я не услышала. Пенсии хватает. До сих пор садит картошку. До прошлого года держала корову. Сейчас есть у нее курицы да небольшая телочка.
    Екатерина Александровна работала дояркой в колхозе. «Нас было одиннадцать доярок, – вспоминала она, – в передовиках часто ходили. Утром – на дойку, днем – на сенокос, вечером – опять дойка. Надаивали по две тысячи пятьсот-семьсот литров с коровы. Раньше если три тысячи литров надоил, отправляли на выставку в Москву. Но мне не пришлось съездить. Нас здесь поощряли в районе, давали грамоты».
    Екатерина Александровна оказалась не только интересной собеседницей, но и отличной певуньей. Напела несколько частушек, да свою любимую песню про вишню белоснежную.
    Напоследок сказала: «Меня зовут к себе дети, но никуда не хочу ехать, буду здесь доживать».

Прикипела душой
    Сорок лет отработала дояркой в колхозе Елизавета Федоровна Судакова. Имеет орден Трудовой Славы III степени.
    Елизавета Федоровна помладше Екатерины Александровны на год. Тоже живет одна. Две дочери и сын разъехались.
    Застала Елизавету Федоровну за работой, огребала она в огороде картошку. Лук у нее там растет, в полроста будет. «Ой, надоел он мне, – пожаловалась. По всему огороду разросся, хоть литовкой коси. Подергаю его руками, немножко отдохну, и опять».
    О том, как жили и работали в селе раньше, вспоминала женщина только хорошее: «Ой, какая добрая деревня у нас была. Одних отар овец стояло шесть. Я работала старшей дояркой. Как поедем на дойку, девчонкам говорю: «А ну-ка запеваем про колхозные наши дела. Петь и веселиться любили. И работать любили. Делали все дела дружно, никто не пил, не курил. Жизнь только начиналась. Трудились за каждые двенадцать копеек с литра молока. Если сто литров надаивали – значит двенадцать рублей. И все руками, руками. А теперь что, здоровье рухнуло».
    Муж Елизаветы Федоровны умер пятнадцать лет назад. Работал начальником участка, животноводом. Три года не дожил до золотой свадьбы.
    «Когда его не стало, – рассказывала она, – я всегда продолжала скот держать. Нынче первый год без коровы. Были свиньи, бараны».
    Дети Елизаветы Федоровны приезжают в гости часто, помогают. К себе зовут. Но она тоже ехать не хочет. Прикипела душой к этому месту, да и не по годам уже. В разговоре часто вспоминала своих внуков и правнуков. Их у нее всех вместе восемь.

В городе нам не прожить
    Побывала я в селе в гостях у супругов Григорьевых Анны Николаевны и Николая Васильевича. Внешне они как брат и сестра. Сорок лет вместе живут в любви и согласии. Может потому и стали походить друг на друга.
    Когда-то оба работали в колхозе. Николай Васильевич – трактористом-комбайнером, Анна Николаевна – дояркой.
    Сейчас оба на пенсии, но без дела не привыкли сидеть. Держат коров, овец, свиней, кур. Одной картошки накапывают по сто мешков. Дети, конечно, помогают им в работе, да и они чем могут.
    «Мы никуда отсюда не выезжаем, только на рынок, – сказала Анна Николаевна. – Продукцию продадим и обратно. Хоть нас тут в деревне сильно не жалуют, уезжать все равно не собираемся. В городе прожить здоровья не хватит».
    В каких бы селах ни приходилось бывать, гордостью были и остаются люди. Люди старой закалки, которые когда-то работали в колхозах, приносили неоценимую пользу нашей стране.
    Жаль, что сегодня села, в которых живут эти замечательные люди, брошены на произвол судьбы.
    Нина Бочкарникова, фото автора