Газета 'Земля'

Митчиан – «всехний» и ничей
Немец с армянской фамилией, русскими друзьями и учениками по всему миру пережидал в Чите китайский Новый год
Сейчас Хаймо работает в университете Даляня. В 2009-м, 2012-м учил немецкому языку студентов читинского ИнЯза – тогда и познакомились. Позже обращалась к нему за впечатлениями иностранцев о Забайкалье. И вот, снова звонок с кафедры: «Митчиан приехал. Не хотите встретиться?».

    Общаться нам помогает лаборант, Татьяна Яковлевна Емельянова, (в прошлом, много лет – преподаватель немецкого языка):
    «Кажется, для людей в возрасте в Германии тоже непросто с работой. Поэтому он согласился лететь в Китай… Но лучше его самого спросите, когда придёт…»
    Хаймо приходит минута в минуту. С нашей последней встречи прошло три года. Трудно сравнивать, кто лучше «сохранился» – забайкалец «под 60» или немец того же возраста: есть и наши моложавее, и «их» старее. Профессор почти не изменился, разве что стал смуглее и суше. Такой же подтянутый (занимается спортом), такой же улыбчивый (верю, что не из вежливости).
    Несколько лет назад Хаймо рассказывал, что о Забайкалье узнал от читинца, который живёт и преподаёт в Касселе; что звуковая ассоциация со словом «Чита» у немцев африканская, потому что в Германии африканские бананы продают под торговой маркой «Чикита». Скажешь «Чита», немец кивает: «Йа, йа – banane!»
    Теперь Чита для Митчиана – не бананы, не город на карте. Но люди. «Люди – это самое важное!». С удовольствием приезжает, дружит с преподавателями, которые стараются разнообразить его учебные будни – возят на Молоковку. В Китае явно такой заботы и внимания к иностранным коллегам нет.

Ученье не впрок
    Китай (Митчиан работает там третий раз), по его словам, очень сильно изменился за последние 30-40 лет. Сорок лет назад любой китайский студент был безумно рад, если мог вообще стать студентом. А сейчас многие учатся, потому что так желают их родители. Мотивация пропадает.
    Самые любимые предметы – это экономика, информатика (в понятии китайца, именно они способны стать двигателем прогресса в карьере). Немецкий преподаётся не как факультатив, но учить его обязаны те, кто по каким-то критериям не прошёл конкурс на обучение английскому языку (в Китае существует очень любопытная система распределения студенческих мест: после школы специальная комиссия делает отбор способных и менее способных студентов). Английский язык престижнее и считается более перспективным. Поэтому те, кто преподаёт немецкий, получают не лучших студентов – менее способных, менее прилежных – тех, кто не прошёл на желаемые специальности. Отчасти поэтому язык не очень популярен.
    Тогда зачем изучают? С конкретной целью или «для общего развития»? Студенты разводят руками и отвечают: «Не знаем… Таковы были результаты экзаменов – баллов хватило только на немецкий».
    Конечно, преподавателю слышать такое не очень приятно. Раньше ответ был другой: учат, потому что хотят сотрудничать с Германией, работать в совместных (немецко-китайских) компаниях. А сейчас – другое поколение. К тому же даже всемирно известные немецкие концерны, производство которых находится в КНР (та же компания «Siemens»), при приёме на работу требуют от соискателей знание английского языка.
    Трудолюбивые китайцы прекрасно овладевают европейскими языками. И когда они приходят на занятия к Митчиану, уже знают латинский алфавит. Помогает транскрипция, с помощью которой можно передать произношение. Английский служит связкой в общении, но редко. Говорит, стараюсь прибегать к этому как можно реже, ведь немецкий и английский очень похожи, и раз уж преподаёшь немецкий, то и на стадии обучения звучать преимущественно должен именно он.
    Аудитории огромные (подстать университету), группы многочисленные – по 25 человек: для языковых занятий это очень много.

Бегом… на пенсию?
    Ещё первое пребывание в Китае (много лет назад) вдохновило профессора самому заняться китайским языком. Но командировка заканчивалась, Митчиан возвращался домой, и годы затушёвывали причудливую тональность восточного языка. С последней (второй по счёту) поездки туда минуло 15 лет.
    Мягкий климат Даляня ему по вкусу. Отопление в жилых и учебных корпусах, в отличие от многих областей Китая, там есть. Подогрев воды не централизованный, а с помощью электронагревателя: надо – согрел. В студенческих общежитиях таких приспособлений нет, поэтому морозостойкие китайские студенты ходят принимать душ в соседнее здание, а в быту пользуются холодной.
    Совмещать преподавание с туристской деятельностью не получается – университет вынесен за пределы города, потому что занимает слишком большую территорию, чтобы вписаться в урбанистическое пространство. Четыре-пять дней в неделю у него занятия (по три часа в день). Выходных не хватает, чтобы посмотреть хоть что-то из веера достопримечательностей Даляня. Да простит меня Митчиан, но мне показалось, что ему в принципе не очень хочется выбираться из студгородка, и разноцветный крикливый Китай «течёт» за его пределами.
    В свободное время Хаймо учит китайский с репетитором, каждый день устраивает пробежки по берегу моря.
    Он бодр и полон сил, так что классическим пенсионером даже лет через пять, его представить будет довольно сложно.
    Пенсионный возраст в Германии для нового поколения мужчин и женщин (они уравнены в правах) наступит к 67 годам вместо прежних 65-и. Но поскольку Митчиан относится к старшему поколению, то, скорее всего, будет работать до 66.
    Жалею «несчастных»: «Переезжайте в Читу – у нас, в России, пенсионное счастье наступает быстрее». – «А оно ему надо!» – смеётся Татьяна Яковлевна до того, как перевести моё предложение Митчиану.
    Как правило, благодаря социальным гарантиям, пенсионный поворот на жизненном пути немцы не воспринимают как трагедию: семейный бюджет не рухнет, болячки, разорительные для него, ещё не накоплены, живи и радуйся.
    Пенсионный возраст в Германии высчитывается индивидуально. Учитывается (в пользу более раннего ухода на отдых) количество детей и время, потраченное на их воспитание; принимается в расчёт стаж, состояние здоровье, вероятно – вредность производства и т.д. Так что планка «67» часто сдвигается, к примеру, до 63-х.
    Взрослые дети, как правило, живут отдельно и собственными силами. О дачах, на которых наши пенсионеры вынуждены трудиться на заслуженном отдыхе с незаслуженным пенсионным пособием, речи нет. Но немецкие пенсионеры тоже не прочь собраться вместе, пообщаться – существуют клубы по интересам. Можно, к примеру, дружно ходить по парку, наблюдая за определённым видом птиц, заниматься тем, к чему лежала душа, но раньше не хватало времени (это всё рассказал не Митчиан – другие немцы и много раньше).

Начало скитаний
    Если Митчиан пересекает границы добровольно, то его предкам не так повезло.
    «Территория Армении раньше была намного больше, чем сейчас – большая часть современной Турции тоже была Арменией. В XIX-м веке многие армяне были изгнаны с насиженных мест. И мои предки, по-видимому, были вынуждены тогда покинуть родину. Отец родился в Чехии, отец отца (дедушка) – в Словакии, а прадед – в Венгрии: он был точильщиком (переходил с места на место в поисках работы, жил тем, что точил ножи). Более глубокие сведения в семье не сохранились».
    Вот отчего у читинского гостя столь причудливая для немца фамилия.
    – Если бы вернуть время вспять – на 30-40 лет, как сложилась бы ваша жизнь?
    – Очень трудный вопрос! – смеётся. – Не думал, конечно, что будет именно так, потому что всё очень изменилось в мире. Нелегко приезжать в чужой город, начинать каждый раз всё заново – знакомиться, обживаться, преподавать… Всю свою жизнь я не был привязан к какому-то одному университету: заканчивается контракт – опять возвращаешься в Германию, опять новый университет, новые коллеги, новые планы… И так – бесконечно.
    Когда Митчиан только начинал работать, в их университете был профессор, проработавший преподавателем немецкого, к тому времени, уже 40 лет. Молодой Митчиан ужасался: как можно? А в итоге, преуспел в этом плане ещё больше предшественника.
    О семье я его не спрашивала. По деликатным замечаниям тех, кто знает его лучше и дольше, поняла, что её как таковой – жена, дети – нет. Когда-то был женат, но расстались. Немцы вообще осторожничают на поприще брачных уз – слишком дорог развод, услуги нотариусов.
    Не знаю, ждёт ли кто-нибудь его возвращений. Хотелось бы, чтобы ждал, ведь для нас, русских – одиночество скорее равно несчастью, чем свободе. Надо, чтобы было кому поднести в старости пресловутый стакан воды.
    Но всё же мы мало знакомы с Митчианом, чтобы говорить по душам. А к концу разговора и вовсе понимаю, что жалеть его рано и бессмысленно.
    – Когда наступят те самые 66, что тогда?
    – У меня есть прекрасная возможность, будучи пенсионером, поехать в любое место и продолжать преподавать. Был во Вьетнаме, в Корее, России... Везде есть друзья.
    – А завести собаку, развести цветы…
    – Когда не смогу путешествовать – обязательно!
    Елена Сластина, фото из личного архива