Газета 'Земля'

Тайны экранных сражени. 3 часть
Наше художественное «военное» кино середины и второй половины XX века и сегодня, в XXI-м, поражает зрителя небывало достоверными картинами сражений Великой Отечественной войны. Каким же образом советским режиссёрам удавалось безо всяких компьютеров добиваться реальности батальных сцен на земле, в небе, на воде? Мы продолжаем разговор об этом, а также о истории железных «артистов» отечественных кинолент - военной технике и секретах комбинированных съёмок боёв. Сегодня – в воздухе!

Грозные небесные «артисты»
    С самолётами в советском «военном» кинематографе была похожая история, что и происходила с пушками – большинство было переплавлено, единицы, что остались для съёмок фильмов, вскоре пришли в негодность. Единственный в стране Музей истории авиации в Монине под Москвой неоднократно выручал кинематографистов. И хотя экспонаты не могли больше подниматься в воздух, они оказались незаменимыми для съёмок многих «авиационных» эпизодов в фильмах «Свет далекой звезды», «Вызываем огонь на себя», «Хроника пикирующего бомбардировщика», «Освобождение», «Небо со мной» и т.д. Но лететь и воевать киносамолёты, как при помощи комбинированных съёмок, так и в «натуре», были всё же обязаны. И они летали и воевали с завидным, особенно для зарубежных киношников, реализмом и эффектом.

Макетно-воздушные баталии
    Для комбинированных съёмок воздушных сцен строились разномасштабные макеты самолётов из дерева или алюминия, со всеми мельчайшими подробностями. Макеты снимались как в студии, так и в полевых условиях. Копии самолётов прикреплялись тонкой проволокой к специальной конструкции сообщающей нужную траекторию полёта. Проще было снимать взлёт или пикирование самолёта. На съёмочной площадке устанавливалась высокая, порой до 40 метров, ферма (см. схему). От её верхушки тянулось вниз по наклонной две параллельных стальных проволоки (или лески) толщиной не более 0.3 мм., к ним крепился макет самолёта на таких же тонких струнах, на конце которых были ролики. Макет поднимали к верху фермы и по команде «Мотор!» самолёт «летел» скользя на роликах, лихо пикируя или шёл на посадку. Камера вела панораму. Скорость «самолёта» регулировалась наклоном направляющих проволок. Для того, чтобы макет не разбился в конце «полёта», на проволоке делалась «тормозная дорожка» из узелков (от маленьких до крупных), от чего «самолёт» плавно затормаживал. Для воздушных боёв с элементами высшего пилотажа использовались кордовые модели. Здесь возникает главный вопрос: почему в кино во время воздушных сцен не видно никаких проволочек, корд и лесок?

Слепой объектив
    Тайна раскрывается просто: все эти подвески красятся под цвет окружающего пространства, но самое главное это то, что объектив камеры при правильно выбранном режиме съёмки их просто... не видит! Подвески настолько тонкие, что находятся за пределами разрешения объектива. Чтобы проще это понять – простой пример. В лесу, на ветке дерева вы увидели тонкую паутинку, но стоит вам посмотреть сквозь неё и сфокусировать взгляд на соседнем дереве, паутинка... исчезнет. Нечто подобное может происходить и со «взглядом» объектива.

Секрет кино-зенитчиков
    Нередко в воздушных сценах приходится видеть, как самолёты летят среди разрывов-облаков зенитных снарядов. Такие разрывы имитировались крохотными пакетиками из рисовой бумаги, куда засыпалось полграмма магния и бертолетовой соли. Пакетики выкрашенные под цвет неба подвешивали в снимаемом пространстве и взрывали при помощи тончайшей проволочки, соединённой с пультом пиротехника. Пакетики, как и проволока, были настолько малы, что объектив камеры их также не «видел», как в случае проволочных «полётов» авиамоделей.
    Съёмки настоящих самолётов в сценах обстрела зенитками производились при помощи разрывов зарядов из тех же бертолетовой соли и магния, но в килограммовых пропорциях. Заранее установленные и пристрелянные воздушные батареи во время съёмок подрывали безопасные «петарды» на точно заданной высоте. Даже во время съёмки эффект «обстрела» удивительно реален.

Самолёто-грим
    Для съёмок захватывающих воздушных боёв и полетов, конечно же, одними комбинированными съёмками обойтись было нельзя, и тогда в небо поднимались реальные военные самолёты. Поскольку крылатых представителей люфтваффе, да и многих русских боевых машин времён Великой Отечественной на летающем ходу уже почти не было, советские кинематографисты принялись вполне успешно «гримировать» современные самолёты, порой совсем не состоящие на военной службе.
    Так, в советских военных киношедеврах «роли» наших «Лавочкиных» и зловещих фашистских «фокке-вульфов» и «мессершмиттов» снимались учебно-тренировочные Як-11 и Як-18 и чешский учебный «Тренер» (см. иллюстрацию слева). Тоже чешская, но уже пассажирская, двухкилевая «Морава» на экране представала то грозным пикировщиком Пе-2, то тяжелым истребителем люфтваффе Ме-110. Вместо прославленных «небесных тихоходов» По-2, на съёмках летают антоновские бипланы.
    Одним из старых военных крылатых актёров является трудяга транспортник Ли-2. Машина оказалась настолько качественной, что ряд самолётов продолжает подниматься в воздух и сегодня. В кино, Ли-2 изображал как самого себя, так и американскую «Дакоту-47». С помощью «грима» – добавления бутафорской носовой части и пулемётных турелей Ли-2 превращался в грозный бомбардировщик Ил-4, а установкой третьего «мотора» на носу – в гитлеровский Ю-52 (см. иллюстрацию – фрагменты «грима» выделены тёмным).
    Надо заметить, что подобный «авиа-грим» мог серьёзно отражаться на аэродинамике самолёта (грубая окраска, например, съедает до 20% скорости), на его управляемости, наконец, на безопасности полета, но самые лучшие в мире советские военлёты никогда не допускали ЧП на съёмочных площадках СССР.
    И так, благодаря не только актёрам-людям, но и «актёрам» в броне и металле, а также непревзойдённому мастерству специалистов комбинированных съёмок, кинооружейников и пиротехников, отечественные киношедевры середины и второй половины XX века безо всяких компьютерных спецэффектов продолжают поражать зрителя художественной киноправдой Великой Отечественной войны и по ныне.
    Сергей Балахнин, иллюстрации автора