Газета 'Земля'

От Кавыкучей до Кавыкучей
Сейчас сёла Газимурские Кавыкучи и Ундинские Кавыкучи не связывает ничто. Принадлежат к разным муниципалитетам, живут своей сложной невесёлой жизнью: ни работы, ни перспективы. Самые благополучные, они же и преобладающие жители – пенсионеры. Имеют стабильный доход, пенсии пока не задерживают, помогают детям, поддерживают внуков. Ими же и живут небольшие сёла. А в позапрошлом веке печально славились Кавыкучи своими крупными пересыльными пунктами. Пешим ходом звенели кандалами по глухому забайкальскому тракту партии ссыльнокаторжных, до крови сбивая руки и ноги, закованные в железо люди. Оттуда и пошло известное в этих краях выражение: «От Кавыкучей до Кавыкучей - глаза выпучи».

Прошли года, века, но не многое изменилось. Исчезли сёла, которые скрашивали путь проезжающих, а дорога год от года становится всё хуже и хуже. Вот уж действительно – глаза выпучи.

Мы жизнь в совхозе увидели
    Для Зинаиды Степановны Скажутиной Газимурские Кавыкучи не родина, – хоть и прожила в селе большую часть своей жизни. Село красивое и чистое, раздолья кругом, известны стали все тропинки, грибные и ягодные места, а Калдага всё же тянет, не отпускает душу. «Там могилы родителей, детские воспоминания, там даже речка роднее и поля вокруг краше», – смахивает слезинку Зинаида Степановна.
     Послевоенное детство было тяжёлым. В семье пятеро детей, Зинаида – старшая. Хватили ребятишки лиха с малолетства. Мать умерла рано, оставив лесенку малолеток. Отец помыкался, побился в одиночку и решил снова жениться. «Езжай учиться, – сказал он старшей дочери, – стесняется она тебя, не идёт в дом». На том и порешили. Закончилось детство Зинаиды, она уехала в Читу и стала учиться в кожно-меховом училище. Училась прилежно, всё старалась добиться родительской похвалы и одобрения мачехи, но отношения так и не сложились. Прошло немного времени, и девушка вовсе осталась без поддержки и отчего дома.
    В беде не оставили преподаватели и мастера обучения. Мастера Валентину, которая в матери годилась Зинаиде, она до сих пор вспоминает с благодарностью: « Не бросили меня, помогли. Валентина устроила на работу. Четыре часа в день работала после учёбы на заводе, а вечером ходила ещё и в вечернюю школу», – рассказывает Зинаида Степановна.– На танцы с девчонками не ходила, учиться старалась, отличницей была». За старание и ответственность наградили Зинаиду Степановну путёвкой в Болгарию, вот было радости и удивления. Ещё бы, деревенская девчонка и за границу, как в другой мир, почти на другую планету съездила.
    Училище окончила с красным дипломом и осталась работать в городе. Завод стал родным, появилась семья, родился ребёнок. « Не уберегли мы мальчонку, – вспоминает Зинаида Степановна – простудили в «кукурузнике», когда летели на похороны в Калдагу. Недолго проболел и умер наш сын». После этого семейная жизнь дала трещину, склеить разбитую чашу не получилось, и Зинаида вернулась домой. Отличная подготовка и профессия отделочника меха не пригодилась в родном селе, пришлось переучиваться на продавца. Попрактиковавшись недолго в Ушмуне, по направлению районного потребобщества поехала работать в Газимурские Кавыкучи.
    Молодая, симпатичная, весёлая, недолго ходила она разведёнкой, нашёлся жених. С ним и жизнь прожили, и детей завели. Через несколько лет перешла Зинаида работать в совхоз. В Кавыкучах было отделение совхоза «Трубачевский» – большая автоматизированная молочная ферма, телятник, растениеводческая бригада и механизаторское звено. «Жизнь в селе кипела, – вспоминает моя собеседница, – не успеешь оглянуться, отсеялись уже мужики, к сенокосу готовятся. Только технику подготовили, уже и уборка зерновых, заготовка силоса подошли. Механизаторы тогда только ночевать приходили. Смотришь, бывало, а в ночной темноте свет от фар по полям мечётся – комбайны по полю ползут, во вторую смену работяги вышли. А дух такой от земли в воздухе стоит, что душа радуется!»
    Работала Зинаида Степановна в совхозе телятницей. Труд тяжелейший, все работы выполнялись вручную. Приходилось корма грузить на телеги, навоз чистить, телят пасти, но женщины терпели. Жить по-настоящему в совхозах только и начали. Зарплата напрямую зависела от производительности труда.

Стареют Газимурские Кавыкучи
    «И век бы нам не знать этой перестройки!» – сокрушается женщина, вспоминая о начавшемся развале страны и экономики. Трубачевский совхоз крепко стоял на ногах, люди держались за работу, надеясь, что хаос пришёл ненадолго. Но не тут-то было! Прекратилась государственная поддержка совхозов, как перчатки стали меняться директора, пока на общем собрании не выбрали на должность руководителя хозяйством Анатолия Веснина. «Хозяйственным и предприимчивым хозяином оказался наш Александрович», – рассказывает Зинаида Степановна, – как мог, старался хозяйство спасти и людей поддержать. В самые сложные годы на мельницу возили молоть своё зерно, мука получалась не лучшего качества, но всё же пекли из неё хлеб. Мясо продавали, меняли на что только можно, так и пережили лихие годы. Это сейчас страшно вспоминать, как вместо чая заваривали морковку или чагу, как бельё стирали древесной золой и ребятишек отправляли в школу в латаной – перелатанной одёжке, а тогда тяжело было всем. Ходили на работу, там тоже везде клин да яма были, но главное цель у людей была, стержень, за который держались».
    В совхозе Зинаида Степановна тоже была передовиком, бригадиром назначили. Ликвидацию отделения переживала как трагедию для села. Оставшихся коров перегнали на центральную усадьбу в Трубачево, ферму и телятник закрыли и люди остались без работы. Попала под сокращение и Зинаида Степановна.
    Полтора года пришлось простоять на учёте в центре занятости населения. Статус безработного оказался ещё тяжелее. Не столько физически, сколько морально были принижены и угнетены люди, вмиг оставшиеся без работы, без зарплаты и надежды на будущее. Добираться до районного центра на отметку к специалистам за тридцать километров приходилось зачастую пешком, пособие выплачивалось с большими задержками, но удача улыбнулась, и работа для Зинаиды Степановны нашлась. Освободилось в Газимурских Кавыкучах место заведующего сельским клубом. Предложили – согласилась. Молодёжи в селе уже осталось совсем мало, большинство ребят уезжало в город, а те, кто остался, интересовались, в основном, спиртными напитками. Старалась Зинаида Степановна хорошо, как привыкла, работать и в клубе, но чувствовала, что не её это дело. «Проводили мы и праздники, и вечера, – рассказывает, – с ребятишками работу вели, но специального образования требует эта работа, поэтому и ушла». Тем более пенсия уже была не за горами.
    В свои 60 лет Зинаида Степановна живёт домашними хлопотами и заботой о внуках. Те, что живут в райцентре в гости приезжают часто и большие любители домашнего молока и румяных бабушкиных пирогов, для них и старается. Как и все старожилы за село переживает. Перебирает по памяти односельчан и выносит селу приговор – стареют Кавыкучи. Только в четырёх домах пенсионеров нет, а ведь когда-то народу жило много, медпункт был свой, фельдшер в селе. Теперь болеть старикам опасно – как не успеет медработник из Трубачево вовремя приехать, помирать что ли? Приезжает он теперь из соседнего села один раз в неделю. На жёсткий график переведены сейчас сёла по всем службам – газеты, пенсии привозят, автобус, проходящий из Сретенска, тоже ходит по определённым дням. Своего общественного транспорта в поселении давно как нет. «Теперь уж, наверное, и не дождёмся мы внимания к себе и своим захиревшим сёлам со стороны правительства, – рассуждает за всех селян Зинаида Степановна, – кому мы нужны, что с нас теперь взять? Пенсию почти минимальную заработали, ваучеры на пару сапог обменяли, да деньги на сберкнижках пока копили, они в дешёвые миллионы превратились, так и жизнь прошла. Болит теперь душа за внуков, в какой стране они жить будут, не начнётся ли снова война? Наши отцы Великую Отечественную прошли, страну из разрухи подняли, мы хозяйство социалистическое укрепляли да перестройку пережили, глядя на разных демократов, а нынешняя молодёжь как справится? Жалко, такую страну на колени поставили!».

У соседей жизнь не слаще
    Не слаще была жизнь соседних Кавыкучей, Ундинских. Это село никогда не было по-настоящему сельским – ни колхоза, ни совхоза здесь никогда не было, жизнь вращалась вокруг золотых рудников Шахтамы.
    Валентина Филипповна Гаряшина, чьё детство и молодость прошли в этом селе, вспоминает: «Ундинские Кавыкучи были большим селом, зажиточным, не меньше двухсот дворов насчитывало. Люди жили дружные, приветливые, почти все родственники – Ивачёвы, Гашковы и Ярославцевы – самые распространённые у нас в селе фамилии».
    Нелёгким было детство Валентины Филипповны, ей и сейчас тяжело вспоминать, как пережили войну, как страдал до последних дней отец, переболевший в армии дизентерией. Он, как большинство кавыкучинских мужчин, работал в Шахтаме. Дома бывал нечасто, а мать постоянно болела. С малолетства привыкли сёстры сами заботиться о себе и управляться с хозяйством. Как всем детям войны приходилось им собирать на опустевших полях Сивачинского подхоза колоски, выкапывать замёрзшую картошку и ждать, когда появится на склонах сопок спаситель-мангыр, к скудному рациону прибавка и единственное лекарство от цинги и авитаминоза.
    Университеты Валентины Филипповна закончились в четвёртом классе. В родном селе была лишь начальная школа и совсем немногие могли учиться дальше. «Семилетка была в Нижней Шахтаме, – вспоминает женщина, – родни, чтобы жить там, у нас не было, одежонка была плохая, и расстояние – пять километров, босиком не набегаешься. Так и пришлось бросить учёбу и на работу устроиться в строительную организацию в посёлке Вершино-Шахтаминский».
    После нескольких лет работы, её перевели в шахту – случился прорыв с рабочими кадрами в рудоуправлении. Там Валентина Филипповна познакомилась с рабочим буровой вышки и вскоре вышла за него замуж. Парней в те годы в Вершино-Шахтаминском было много, но судьба указала ей на Николая Гаряшина, который оказался не только хорошим человеком, а ещё и земляком – из Ундинских Кавыкучей.
    Пришлось молодым подселиться к дальним родственникам мужа, несколько лет ютиться вместе с ними в небольшом домишке. «В тесноте жили, но дружно, – рассказывает Валентина Филипповна, – самим места за столом не хватало, ещё родственников и знакомых привечали. Бывало, и на полу спят, и на печке, а всё мирно да ладно было».

Не отпускают Кавыкучи душу
    Прожив несколько лет семейной жизнью и народив двух дочерей, решили Гаряшины попытать счастье на чужбине, на берегу Байкала. Собрали свой нехитрый скарб, ребятишек и уехали. Но не сложилось новой жизни, душа рвалась домой, в Кавыкучи, в глухомань забайкальскую, но родную и понятную, где, кажется, воздух, речка и лес, жить помогали. Вернулись. Снова была работа, домашние хлопоты и забота о детях. Ещё сыночка народили. Няньки уже были, поэтому рос Сергей в заботе и внимании, любимый и обласканный всеми.
    В конце 60-х семья перебралась в районный центр. Старшая дочь Галина перешла в 5 класс, времена наступили другие, более благополучные, надо было давать детям образование. Так и прижились в Шелопугино. До самой пенсии проработала Валентина Филипповна поваром в больнице. Звание «Ветеран труда» получила. Сейчас как молодая хлопочет по хозяйству, управляется в огороде и верховодит теперь не только детьми, но и внуками и правнуками. Вокруг неё вращается семейная жизнь Гаряшиных, а сама она всё чаще вспоминает Кавыкучи, обостряется с годами в человеке чувство Родины. Попросит иногда детей – свозят. Посмотрит на родное село и тоска закрадывается в душу. Да и есть от чего. Измельчало село основательно: десятков домов не досчитывается Валентина Филипповна, сопка, что высилась за околицей, кажется, ниже стала, да и односельчан жизнь подкосила – поседели, постарели кавыкучинцы. Погрустит, но ничего ей здесь не изменить – жизненного круга не остановишь, как молодость не вернёшь. Только Кавыкучи – стоит деревенька, терпит невзгоды, кренится, но не умирает. Есть куда приехать, пройтись по знакомому полю, собрать букет ромашек на могилы родных, вот только на скалы, что в окрестностях села, уже не взобраться – силы не те и в глазах от чего-то покалывать стало: то ли действительно, старость подошла, то ли от воспоминаний слёзы нечаянно навернулись – не разобрать. Да и стоит ли?
    Галина БАЛАГУРОВА, фото автора