Посрамление «цифры»

    Кинематограф XXI века – эпоха компьютерных спецэффектов, с которыми, казалось, невозможно конкурировать ни комбинированным съёмкам, ни оптическим эффектам прошлого киновека. «Цифра» ныне может всё и даже больше. Однако последние пяток лет стала наблюдаться в кино любопытная тенденция – режиссёры начали по возможности отказываться от «цифры» в пользу «натурального». Причина? Оказалось, что любые трюки, даже самые сложнейшие и рискованные, но сделанные по-настоящему, скажем, как в последних фильмах «бондианы» «007 СПЕКТР», «Координаты: «Скайфолл», или в относительно недавних «Агентах А.Н.К.Л.» и сиквеле с Томом Крузом «Миссия невыполнима: Племя изгоев» или блокбастере-вестерне «Одинокий рейнджер» с Джонни Деппом смотрятся куда зрелищнее и естественнее, чем «рисованные». И зритель это чувствует и воспринимает с большими эмоциями. То же касается и сопутствующих «актёров», «работающих» в кадре: различных природных явлений (скажем «погодных», о секретах съёмок которых мы уже говорили в одном из выпусков «Телемании») или особо зрелищных, но очень опасных: взрывов и огня. Их можно, конечно, соорудить в компьютерной графике, но это дорого, долго и увы, не всегда натурально. По крайней мере, зритель начинает сомневаться в «реальности» буйства пламени.

    

«Продюсеры» «актёра» Взрыва

    Сегодня на съёмочных площадках боевиков и фантастики, как и в прошлом веке, вновь гремят, вздымаются взрывы и пламень, затмевая собой «цифру», которая лишь дополняет зрелище освобождённой силы разрушения. Порождают эту адскую красоту на экране – «продюсеры» «актёра» Взрыва, мастера огненных дел – пиротехники. В Голливуде этим занимаются люди со специальным образованием, причём их работа требует особой лицензии. В СССР и современной России – мастера-самоучки (бывшие военные, горняки-подрывники и т.п.), поскольку для кинематографа таких специалистов никогда специально не готовили. Однако, своим «взрывным» творчеством русские не раз оставляли позади дипломированных заморских коллег и качеством – как в лентах «Они сражались за родину», «Экипаж», или в атомном апокалипсисе «Письма мёртвого человека» и количеством – легендарный цикл исторических картин «Война и мир» С. Бондарчука или эпопея Ю. Озерова «Освобождение», что побила все мировые рекорды по использованию взрывчатки в съёмках кино – свыше 20 тонн! Для справки – чтобы взорвать машину, достаточно всего 200 граммов! «Пиротехника – вторая по точности наука: после богословия», – любят говорить наши пиротехники. Гарантированно предугадать силу взрыва, радиус разлёта осколков и т.д. практически невозможно. Поэтому все они люди суеверные, у каждого есть свои приметы и ритуалы. Некоторые, например, непосредственно перед взрывом обязательно закуривают сигарету...

Взрыв снимается

    С точки зрения неискушённого зрителя - это не так уж и трудно – что-либо взорвать в кадре. Скажем, здание. Делов-то: подложить взрывчатку, подпалить бикфордов шнур и удрать в укрытие. В реальности всё сложнее. Взрыв на экране требует не меньшей сценарной работы, чем любой другой эпизод в фильме. Если «шандарахнуть», к примеру, сразу целый дом (или иное строение) целиком, то это будет, хотя и жизненно, но не особо эффектно. Гораздо круче, если сначала пламя вылетит через окна, да ещё и с осколками стёкол, потом из подвала, затем разнесёт стены и далее (самое крутое) – большой огненный шар рванёт с грохотом в небеса. «Ух, ты! …Ёклмн!» – дабы мог восторженно воскликнуть вслух (или мысленно) любой зритель. 

    Для того, чтобы так рвануть реальный или, чаще всего, специально построенный объект, его предварительно готовят. И довольно долго. В среднем, для трёх-четырёхсекундного взрыва - до двух недель (иногда до месяца и более): подпиливают рамы так, чтобы нужная часть их осталась на месте, а нужная - разлетелась на части. Делается это и для того, чтобы здание развалилось при минимальном заряде. Все части, что должны разлететься, делаются из лёгких материалов, чтобы если какие-то куски случайно повалятся на голову киношникам, ущерб был бы незначительным.

    Пиротехники подбирают размер, состав зарядов и затем закладывают в железные урны, наподобие пушек-мортир времён Отечественной войны 1812 года, направленные в сторону окон. Сверху на дуло «мортиры» кладут куски дерева и прочего «мусора», что будет играть роль разрушенных фрагментов стен или окон. Этот «мусор» вылетит из окон вместе с огнём. Кроме того по стенам здания прокладывается детонирующий шнур (prima cord). Он мгновенно воспламеняется и разрушает всё, к чему прикасается. В советских фильмах никаких «прима-кордов» не было - просто вдоль стен располагали побольше взрывчатки. 

    В центре здания расставляют второй «редут» «пушек» с мусором, но уже нацеленный вверх. За ними стоят бочки с горючим, которые создадут большой огненный шар в конце всего действа. 

    От всей этой взрыв-начинки тянутся замаскированные электрические провода-детонаторы. Ведут они к пульту управления зарядами, гордо имеющемуся как Nailboard («нэйлборд»), что в дословном переводе означает прозаическое русское «гвоздистая доска». Собственно, весь пульт - это и есть обыкновенная деревянная доска с вбитыми гвоздями (см. фото). Каждый из них соединяется проводом с нужным набором зарядов. Ещё один гвоздок находится в руках пиротехника-оператора. Им он и замыкает контакт, приводя в действие взрыватель каждой «мортиры» или бочки с горючкой. Перед съёмкой все провода и соединения тщательно проверяются: хорошо защищены от предыдущих взрывов и «контачат» с гвоздями в пульте и тем, что в руке оператора. Если хоть что-то не сработает, дубль будет испорчен, а второго, в большинстве случаев, не предусмотрено. Потому снимают всегда несколькими камерами (до десятка) и разных ракурсах, чтобы после монтажа зритель мог увидеть сцену со всех сторон. Нередко в сценах с взрывами задействованы и люди. В этом случае тщательно отрабатываются все их передвижения в кадре, фиксируется время, необходимое для того, чтобы они достигли безопасного расстояния до того, как произойдёт главный взрыв.

    

Взрыв «едет» в киноэкспедицию

    В «полевых» условиях (поле боя, лес и т.п.) работать пиротехникам немного проще. В заранее вырытую воронку в грунте кладётся «фугас» – хлопчатобумажный или хлорвиниловый мешок, наполненный взрывчатым веществом. Затем заряд засыпается просеянным, хорошо пылящим земляным грунтом, а если надо, то прессованным снегом или комьями грязи и глины. Наиболее эффектно в этом отношении смотрится обычный чернозём. Команда: «Мотор!» «Съёмка!». И в нужный момент, в нужном месте взрыв в кадре «расцветал» во всей «красе». 

    

Начинка взрывного «актёра»

    Какие «адские» вещества и смеси используются в кино пиротехниками? Бездымный и дымный (хорош тем, что горит медленнее и менее опасен, чем бездымный) порох, аммонит, аммонал, динамон, тротил. Кроме «классической» взрывчатки, применяются и «хитрые» смеси порохового заряда, аммонала с магнием и бертолетовой солью - поскольку вместе они дают не только взрыв, но и вспышку с огнём.

    Без огня в кино не может обойтись никакой мало-мальски «уважающий» себя взрыв: от крохотного «пластикового», открывающего замки, до ядерного или даже «ультра-гравитационного», уничтожающего целые планеты, а то и звёзды. Для создания эффектных, гигантских, порой специфических, с океаном огня взрывов (тех же атомных) применяют в кино не только бензин, керосин, солярку, но и нетрадиционные горючие (и даже не горючие!) вещества.

    Так, ныне мало кому известно, что автором этих строк и его коллегой был в своё время создан короткометражный фантастический фильм, для сюжета которого, в первый и пока, в последний раз, в Чите был снят ядерный взрыв! Как мы это сделали? Об этом в следующей нашей встрече, как и о том, как снимали (без компьютерной графики!) самые большие за всю историю кино, чудовищные огненные ураганы взрывов напалма. А также о том, как делают зрелищные взрывы на крошечных моделях и в космосе и о том, как русские додумались снимать взрывы и пламя вообще без… взрывчатки, огня и компьютеров!