...именно этот несколько иронический «эпиграф» как нельзя лучше открывает продолжение нашего разговора о причудах близкой любви в кинематографе, а так же, о «хитростях» и великих «тайнах» съёмок «неприкрытых» сцен в фильмах.

    …Итак, на СССР уже неумолимо надвигалась Perestroyka, в том числе и с приставкой «эро...», с лицом и остальными пикантными частями тела в виде первого скандального лидера отечественного проката 1988 года под названием «Маленькая Вера», представляющего верх эротизма и даже бесстыдства в советском кино. Единственная любовно-сексуальная сцена в картине Василия Пичула, абсолютно банальная по современным меркам, повергла в шок большинство населения страны.

    «Позор!» - кричали на премьере в Доме кино. А потом режиссёра и исполнителей главных ролей стали просто забрасывать гневными письмами. «Согнать их всех, супостатов, за сто первый километр и расстрелять!» - требовали блюстители нравственности. А между тем сцены, из-за которой пытались линчевать съёмочную группу, в картине могло и... не быть!

    Режиссёр Василий Пичул придумал её уже после того, как отснял всю картину: не хватало чего-то такого, что «резануло» бы по сознанию зрителя. Актёр Андрей Соколов (друг и любовник Веры) рассказывал: «Сцена-то была непростая. Вокруг нас стояло человек двадцать пять: кто со светом, кто с гримом, кто просто глазел... Но оператор нас вёл: «Подвинься туда», – я подвинулся, «Сделай так», – я сделал. В общем, как-то прошло...» Впрочем, о том, как именно «прошло», Соколов вспоминает без большого энтузиазма.

    Сама маленькая Вера - Наталья Негода, когда настал момент снимать её крупным планом в пикантном виде, потребовала, чтобы на площадке были бы лишь четыре человека: она, Соколов, режиссёр и оператор. Причём попросила ещё, чтобы Пичул вообще залез в шкаф и оттуда командовал процессом. После «Маленькой Веры» казалось, что строгих цензоров не удастся удивить ни чем. Чиновники буйствовали. «Больше никакой «порнухи!» - таково было их строгое требование.

    Но время в СССР стремительно менялось...

    В 90-х Россию накрыла волна дешёвой западной, даже на эротики, а почти порнографии. Раздевать актёров – «по теме» и «не в тему» – принялись и российские режиссёры. Но далеко не всегда постельные сцены в нашем новом кино были такими же тонкими, как в картинах производства СССР. 

    Года с 2000-го, на экранах стали вновь появляться ленты отечественных режиссёров на лирическую тему. Ярким примером стала работа Владимира Меньшова «Зависть богов». Поскольку в фильме присутствовали очень откровенные сцены, популярная, но уже не слишком молодая актриса Вера Алентова, занятая в главной роли 44-летней редакторши телеканала «Останкино» попавшей под «стрелы Амура», потребовала для себя дублёршу. И ей её дали - случай не бывалый для отечественного кино- ведь до этого все её коллеги по «цеху» снимались исключительно в собственных «костюмах Евы» (или Адама). Правда, актриса утверждает, что в откровенных сценах снималась лично. Но, тем не менее, просочилась информация, что дублёром Алентовой стала Юля Меньшова, а, по словам ассистентов картины, дублёршей была некая начинающая актриса Н.

    Итак, в отечественном кино, актёры и актрисы, не желающие сниматься в обнажённом виде, могут подменять себя «секс-дублёрами». Их набирают либо из массовки, либо из каскадёров. Ныне российские киношники просто берут «напрокат» стриптизёров из московских ночных клубов. Это у нас. А как за океаном? 

    Выяснился довольно удивительный факт - суперзвёзды Голливуда оказывается вовсе не любят щеголять голыми телесами. Известная актриса Джулия Робертс, заключая очередной контракт на съёмки картины, до сантиметров обговаривает в нём границы подлежащей демонстрации наготы. 

    Ну, а слишком стыдливые актёры обычно опасаются обмана. Они боятся, что операторы тайно заснимут и те фрагменты тела, которые по контракту не подлежат обнародованию. Николь Кидман и Кэмерон Диас перед съёмками деликатной сцены наклеивали тёмный скотч на груди и прочие части корпуса, которые не должны были попасть в камеру. Ещё голливудские звёзды, не желающие обнажаться, практикуют ...маскировочную секс-одежду (см. фото). Накладные груди к примеру ...или попы. Выглядят подобные накладные «устройства» вполне натурально (складки ткани, прилегающие к телу, маскируют специальным гримом). Специальные корсеты закрывают именитые телеса от шеи до талии, а если надо - то и до пяток. 

    В российском кино тратиться на «камуфляжную» интим-одёжку никто не желает и действуют с присущей национальной изобретательностью. Так, актриса Татьяна Васильева не единожды сверкающая наготой на экране, во время съёмок «этих самых» сцен поддевает колготки (иногда умудряется растянуть почти на всё тело), чтобы избавиться от непосредственного контакта с телом коллеги-актёра. 

    Вера Алентова в выше упомянутой «Зависти богов», в одном из особо «страстных» эпизодов во всех «рискованных» частях тела была обёрнута... целлофановой плёнкой! Да так мастерски, что зритель, в прямом смысле, ничего не замечал.

    Впрочем, маститые режиссёры утверждают: чтобы снять кассовый фильм, надо непременно раздеть актёров по-настоящему. Как например, это сделала Шэрон Стоун. Когда снималась ключевая, «та самая» знаменитая сцена в фильме «Основной инстинкт», реквизиторы по привычке предложили ей специальные маскировочные трусики (треугольник из ткани бежевого цвета «под кожу» на тонких лесках, создающий эффект наготы, на экране абсолютно не заметен). Шэрон только воскликнула: «Это будет выглядеть неестественно!» И напрочь отказалась как от спецбелья, так и от дублёрши. Всех, кто по долгу службы присутствовал в тот момент на съёмках, бросало в «нервенную» дрожь. 

    Съёмки обнажённой натуры, особенно в советские времена, дорого обходились создателям фильмов. Дорого - в прямом смысле этого слова. Так, хотя бы за частичное обнажение тела актёру (чаще актрисе) на съёмках, всего за одну смену платилось аж около 100 рублей (!), практически как за выполнение опасных трюков каскадёру! Для сравнения: Боярский в «Трёх мушкетёрах» получал 25 руб. за съёмочный день. 

    Ныне в современном российском кино всё по договоренности. В малобюджетных лентах дублёрше за обнажение груди или эпизод в ванне платят от 50 до 200 долларов. В крупных кинопроектах - порядка 300-400 долларов. Если по замыслу режиссёра в фильме будет присутствовать сцена телесной близости, можно заработать 1000 «зелёных». Что ж, производить любовь в кино - дело коммерческое. 

    Жаль вот только, что показ плотских утех стал ныне для отечественного кино, даже не то, что бы самоцелью - скорей бессмысленным подражательством Голливуду, где эротические сцены демонстрируются в подавляющем большинстве абсолютно бесцельно, словно повинуясь какому-то нерушимому обычаю. Видеоряд в них абсолютно стандартен и состоит из набора кадров с изображением «страстных» частей тела. Как правило, подобные эпизоды, не несут в себе ни какой сюжетной нагрузки. В среднем, непременная постельная сцена имеется в каждом втором фильме заокеанского производства. Америкосы в «этом деле» не «щадят» даже инопланетян, как в нашумевшем 4 года назад блокбастере «Аватар», где в одной из сцен которого бравый морпех дяди Сэма перекочевав во внеземное тело, занимается с видимым удовольствием «чёрт знает чем» с синей хвостатой плосконосой кошкообразной красоткой-аборигеншей... 

    Поскольку в Голливуде любовь видится только под телесным углом, то и для московских режиссёров сие становится догмой. Примерам несть числа. Ныне способность русских писать изящные чувственные кинополотна и крохотные сцены-миниатюры, как это делали советские мастера, утеряна. Наступит ли когда-нибудь эпоха «телесно-любовного» российского киноренесанаса? В эти нежные деньки самого лирического месяца весны, марта, иногда даже верится в это. Понятное дело... весна!

     Сергей БАЛАХНИН, иллюстрации автора