Жизнь без отца. 1942 год

    Мама в этот день сильно страдала и плакала и ещё долго не могла успокоиться от разлуки с ним. До этого, когда отец был ещё дома, она задавала ему такой вопрос: «Как, Иван, жить-то будем дальше?» Он отшучивался: «Не горюй, Семёновна, знай, ночуй – само живётся!» Он просто не хотел, чтобы она сильно и надолго задумывалась бы о тяжкой жизни, которая предстояла ей во время войны. Но действительность брала своё и требовала не только горевать, а и работать по мере своих сил.

    И мама работала в колхозе «Новая жизнь» на всех работах, куда посылало её руководство, не отказываясь ни от чего. Вечером же, придя домой уставшая, прежде всего, спрашивала, есть ли письмо от отца? Письма приходили очень редко, в них отец писал, что попал на Ленинградский фронт, идут жестокие бои при защите Ленинграда от фашистов. Дважды его ранило, но, подлечившись в госпитале, он снова уходил на фронт, после второго ранения он лечился в госпитале г. Боровичи. На фронте отец воевал пулемётчиком 1-м номером. Маме он писал, что у него всё хорошо, ранения лёгкие, что он может снова защищать Родину, чтобы она не волновалась и не переживала за него, что скоро разобьём немцев-фашистов и он вернётся домой. В конце письма он обязательно добавлял: «Маша, береги наших детей!» Конечно же, мама берегла нас всех, маленьких оставляла с утра и до вечера под присмотром сестёр Кати и Наташи, а сама работала, не покладая рук.

    Так прошёл 1942 год, в конце которого от отца перестали приходить письма – солдатские треугольники. И только в начале 1943 года пришла похоронка, что отец погиб без вести на фронте Великой Отечественной войны и что могила его захоронения неизвестна. Наша семья понесла невосполнимую утрату. Велико было горе матери и наше, мы все рыдали, глядя на мать. Есть такая поговорка у русских замужних женщин, что жена за хорошим мужем, как за каменной стеной. Так вот у мамы нашей в то жестокое время эта стена рухнула!... И, оказалось, навсегда. Долго горевать маме не пришлось: мы были у неё перед глазами и хотели пить и есть. 

    

Детство, опалённое Великой войной

    Мама взяла себя в руки и продолжала работать дальше. Очень трудно было как в те годы войны, так и после той войны. Иногда даже варили суп из крапивы, а мы – дети войны, старались всячески помогать матери! Осенью уже по морозу ходили на картофельное поле и выкапывали мёрзлую картошку, которая иногда оставалась в лунке. Эта картошка, поджаренная на горячей плите, была очень вкусной в то голодное время.

    А после уборки зерновых мы ходили на колхозное поле, чтобы собирать колоски пшеницы. Но нам мешал колхозный объездчик полей, он попросту выгонял нас, поэтому нам приходилось заходить на поле со стороны леса и держаться в этой стороне, чтобы в случае появления объездчика верхом на лошади (его было видно издалека) можно было добежать до леса и скрыться там. Вечером мы поджаривали пшеницу на горячей плите или на сковороде, и она нам казалась тоже очень вкусной. Летом ходили на горки и собирали мангыр (он рос плоскими перьями в виде кустиков в траве на пригорках), а на лугах мы рвали полевой лук.

    Конечно же, у нас около дома был свой огород, где мама садила овощи, мы ухаживали за ними, садили картошку и летом обрабатывали её.

    Что касается магазина, то, чтобы ходить в него, нужны были деньги, которых у нас не было. Запомнился случай: мне шёл пятый год, мы жили на центральной улице села Нижний Стан, мимо нас в магазин и обратно ходили жители села. В тот день я бегал на улице, а мимо из магазина шла женщина – тётя Василиса. Она держала в руках небольшой бумажный пакетик, а, увидев меня, подозвала к себе и положила в мою маленькую детскую ручонку несколько леденцов. Конфет в пакетике было не очень много, и дома у неё самой были маленькие детки, она несла эти леденцы им – своим деткам, но вот тут она не выдержала и угостила меня. Я очень удивился и сказал ей «спасибо».

    Я видел и держал в руке эти леденцы первый раз в жизни, не зная, что с ними делать. Побежал домой, чтобы спросить у мамы, что это такое? Мама объяснила мне, что это такие конфеты – леденцы, их нужно положить в рот и сосать, будет очень приятно. А сама горько заплакала и сказала: «Вот жизнь! Ребёнку скоро будет пять лет, а он ещё не видел и не держал во рту ни одну конфету!» И вот с тех пор я стал запоминать наиболее яркие события в своей жизни.

    Сколько бы ни длилась эта тяжёлая война с фашистами, но, наконец, и она окончилась полной Победой советских войск. День Победы 9 мая 1945 года я запомнил так: сначала было много радости, что мы победили, а потом эта радость «со слезами на глазах» сменилась рыданиями – нашими детскими и особенно мамиными – о нашем дорогом отце – Бате (так мы его тогда звали в нашей семье). Мы все горевали, что он погиб и не вернулся к нам, как обещал. Особенно сильно горевала наша мама, под вечер мы уже успокаивали её, чтобы она перестала страдать и плакать.

    В конце сентября 1945 года, когда закончилась война с Японией на востоке нашей страны, из г. Шилки через наше село гнали пешей колонной военнопленных японцев, их окружали наши солдаты с винтовками в руках и некоторые с овчарками-собаками на поводках. Гнали в рудник Вершина-Дарасунский, чтобы использовать на работах в шахтах.

    Мы вышли за ворота с мамой и наблюдали за происходящим. Мама заметила, что детей в колонну наши солдаты пропускают, а взрослых – нет. Она подала мне небольшую круглую булку хлеба и сказала: «Иди вон к тому дяденьке с одеялом и сменяй хлеб на одеяло, иди, не бойся!» Я пошёл в колонну, наш солдат меня пропустил, я подошёл к японскому солдату и одной рукой показываю на хлеб и тут же на его одеяло. Он меня понял как-то быстро, заулыбался и говорит: «Рус мальчик холос», а сам в это время отдаёт мне одеяло, радостно смеется и берёт у меня булку хлеба. Я ещё запомнил: на плече у него была скатка из шинели. Мама потом говорила, что он не замёрзнет ночью, так как у него есть шинель. Я принёс маме одеяло и отдал, оно было зелёное. Мама его выстирала и выкрасила бордовой краской. Одеяло было из верблюжьей шерсти, тёплое, позднее оно долго служило нам в постели.

    

«Тихий подвиг» матери-героини

    Все годы войны и позднее мама всё время ждала отца с войны, она думала, что он мог тяжело раненый попасть в плен и после освобождения военнопленных вернётся домой. Были случаи, что некоторые фронтовики возвращались домой через год, а то и два, после окончания войны, об этом сообщалось по радио. Мама была твёрдо уверена, что если её Иван жив, то он обязательно вернётся к ней и своим детям. Но её надежда так и не осуществилась.

    А жизнь шла своим чередом, потихоньку подрастали её дети. В конце 1945 года маму вызвали в Сельский Совет и от имени Шилкинского РВК объявили просьбу, чтобы она привезла в такой-то день четверых своих младших детей в поликлинику Вершино-Дарасунской поселковой больницы на медицинскую комиссию. Пройдя её, мы были бы устроены в детские дома. Так Райвоенкомат решил помочь многодетной вдове фронтовика вырастить детей с помощью нашего государства СССР.

    В назначенный день мама взяла в колхозе подводу, в сани положили сено, два больших овчинных тулупа – всё это дал колхоз, посадили нас – три мальчика и одну девочку – в сани, накрыли тулупами, и мама с кучером дядей Мишей повезли нас по зимнику (санной дороге) за 17 км от села в рудник Вершина-Дарасунский.

    Продолжение следует…

    Николай Иванович Симонов