После переформирования партизанского отряда Бурлова Антон Еремеевич был мобилизован в Красную Армию. В 1924 году вернулся домой. Женился. В организованном в те годы колхозе имени «Бурлова» пас лошадей, занимался охотой, рыбной ловлей. Плотничать умел, за плугом ходил, унты умел шить, выделывал овчины. Но, к сожалению, как и многие его товарищи, был осуждён и расстрелян в 30-х годах. Остались жена и шестеро детей…

    В одном из личных партизанских дел на Постникова Ивана Петровича (старшего кузнеца в отряде) (ЧОГА Р-525 оп.1 д.557) мы обратили внимание на рекомендацию, подписанную Бычинковым Серафимом Власовичем. Партизанского дела на него в архиве не оказалось. Тогда в статье, написанной в газету «Забайкальский рабочий», мы упомянули и о Серафиме Власовиче. Письмо, пришедшее от его старшей дочери, Нины Серафимовны, немного раскрыло его судьбу: «После Гражданской отец работал на железной дороге, на станции Чита-I, а в 1937 году был арестован. Мама у нас была парализована, у неё не ходили совсем ноги. Мне было тогда 13 лет, а младшей сестре 8 лет. Мы узнали о его судьбе только в 1952 году. Он нас разыскал, будучи осуждён и сослан на Сахалин, затем был переведён в Красноярский край. Умер он в конце 1970 года». В конце письма Нина Серафимовна сообщила нам адрес сестры Голубевой Александры Серафимовны в Иркутске. Наведались мы и туда.

    Александра Серафимовна приняла нас радушно, передала фотографию отца и его партизанское удостоверение. Вспомнила про шрамы на спине у отца: «Как-то он пришёл из бани, по пояс раздетый. Смотрю: вся спина в шрамах – звёздочках. 

    – Ты болел оспой? Тогда почему на лице шрамов нет? Вот странно…

     А он в ответ: 

    – Это меня до полусмерти избили нагайками белые».

    Из этого можно заключить, что Серафим Власович попал в плен в бою в селе Беклемишево Читинского района 8 апреля 1920 года и подвергся пыткам.

    Знавшая его Людмила Ивановна Перишичкина из Иркутской области также поделилась воспоминаниями: «Был Серафим Власович вспыльчивым, но добрым. Работал на железной дороге начальником поезда. В Маньчжурию поезда сопровождал. Мы его всегда ждали из поездки, он привозил нам сушек, конфет. Никогда не курил. В 1937 году подъехала крытая машина и его увезли. Как врага народа. Мне тогда 10 лет было. Его семье тяжело жилось. Тётя Дуня, жена его, передвигалась только при помощи табуретки. Поставит впереди себя, облокотится на неё и подтаскивает ноги. Пенсии никакой не было, работы не было. После реабилитации ему вернули партизанский билет. У него не было двух пальцев, указательного и большого. Дверью оторвали за то, что не хотел подписывать признания…». 

    Из архивных документов о Лопашинском Ефиме Ивановиче мы знали, что родился в 1888 году. Поляк. Место жительства – г. Чита. В семье 2 человека: он сам и его жена, состоящая на его иждивении. О родственниках сведений нет. Окончил сельскую школу. С 12 лет нанимался фрезеровщиком по металлу. Работал на оружейном заводе. В 1918 году – в токарном цехе Читинского ремонтного завода. В 1919-м горняком в Бодайбо. В старой армии служил рядовым в 204 Ордогоно-Михайловском полку, в Красной состоял красногвардейцем Читинских мастерских, в НРА – бойцом и переписчиком. В партизанский отряд вступил добровольно. Был в его рядах с декабря 1919 г. по май 1920 г. Служил бойцом и старшим командиром при штабе Хозяйственной части. 

    Параллельно обратились в музей Забайкальской милиции к Жеребцову Геннадию. Он сообщил, что за работу в милиции Ефим Иванович был награждён именными часами, они хранятся у его родственников в Иркутске. 

    Вскоре пришло письмо из Борзи от Антоновой Нины Илларионовны. Она сообщила, что у Лопашинских своих детей не было. В 1933 году перед переводом Ефима Ивановича начальником милиции в Усть-Кару они усыновили пятилетнюю Веру. После в 1937-38 Лопашинский работал начальником милиции в Шилке. В 1938 году по ложному доносу его арестовали. После реабилитации он вернулся седым. Подлечился и стал работать заведующим районного совета, работал до 1942 года. Затем по партийной линии его назначили заведующим нефтебазой, где он работал до 70 лет. Вера выросла, окончила железнодорожный техникум в Чите и стала работать в Дарасуне дежурным по станции. Неожиданно в 1949 году она умерла. Лопашинские стали воспитывать двух дочерей Веры Наташу и Евгению. «Прекрасной души был человек. Справедливый скромный и добрый. Меня всегда в нём покоряли чистота, вера в доброе и сердечность».

    Наталью и Евгению мы тоже разыскали! Помогли адресное бюро и телефонная справочная Иркутска. Созвонившись, условились о встрече. Встретились в уютной городской квартире с двумя бабушками похожими друг на друга – Горбань Натальей Алексеевной и Синиковой Евгенией Алексеевной. Разговорились: «Дедушка совсем юным приехал в Петроград, поначалу работал в заведении, мыл посуду. В начале 1918 года вступил в партию. Его как коммуниста отправили в Забайкалье. О партизанских годах знаем мало. Действительно награждён именными часами с надпиcью: «Красному милиционеру Забайкалья Е.И. Лопашинскому в день 8-й годовщины РКС Милиции за верную службу от Заб. Губ. Исполкома. 09395» и портсигаром в день 14 годовщины РКМ в 1931 году. 

    Несмотря на хорошую службу, 18 месяцев провёл в тюрьме, не сразу был реабилитирован. После реабилитации, где бы ни работал, всегда был секретарем партийной организации. Также работал на Дарасунской нефтебазе. Дедушку уважали все – мог войти куда угодно и без оружия. К нам приезжал Денисов из Карымска, бабушка его не любила, а дедушка с ним нормально разговаривал и всегда его хорошо принимал. Оказалось, что этот Денисов написал на него донос. Денисов тоже был репрессирован. «Там» только садили, давали ручку – «садись, пиши» и буквально диктовали, на кого и что писать. К нам приезжала Хазува. Её муж тоже был репрессирован и погиб».

    А вот рассказ Туезовой Зои Петровны о Гребельном Петре Фёдоровиче: «Родился отец в 1888 году на Украине. Как он попал в отряд Бурлова, не знаю. На фельдшера выучился в армии в 1914 году. Знаю из рассказа мамы, что его в поезде схватили бандиты Семёнова. Он им: «Товарищи, куда вы меня». И они стали его бить прикладами за слово «товарищи», затем привезли в село Маккавеево, тамошний врач выпросил его к себе помощником. Что потом было, не знаю. В Беклемишево они переехали в 1926 году, где я родилась. Работал на весь Беклемишевский куст – Беклемишево, Иргень, Арахлей, Тасей, Преображенку и ещё какие-то хутора. Постоянно был в работе, приходилось постоянно ездить на конях, на волах по этим сёлам, а по Беклемишево и Шакше – пешком. В работе ему помогала мама. Делала перевязки, когда его дома не было, и давала порошки, а вечером учила малограмотных и неграмотных граждан. В деревнях их все знали, любили и уважали, отца звали доктором. Особенно его любили буряты: он многих излечил от болезней. Отец нам проложил хорошую дорогу в жизнь. Воспитали нас в духе коммунизма. На Первомай и 7 ноября собирались семьями с учителями-коммунистами, партизанами, ходили на маёвки к братскому кладбищу. Дружили; собравшись, пели партизанские песни. У отца и книжка партизанская была.

    В 1937 г. мы переехали в Верх-Читу (там была школа семилетка, в 1938 году в Беклемишево тоже открыли школу, и мы переехали обратно). В Верх-Чите отца вызвали в сельсовет люди из НКВД, били так, что он не смог прийти домой, забрали все документы, перерыли всё в медпункте, но его самого не забрали. Мама писала насчёт документов т. М.И. Калинину, но ответа не получили и документы не нашли, так и работал без документов до самой смерти. Умер отец в Беклемишево в 1944 году». 

    А наши поиски продолжаются…

    Михаил Сапижев, краевед, с. Иван-Озеро, Читинский район