Сейчас о таком человеке сказали бы – талантливый предприниматель. «Предпринимать» – это же в первую очередь «делать», и только потом «зарабатывать». Прежде чем получать приятные плоды в виде прибыли, Валентин Александрович и в советские 60-е, и в лихие 90-е, и в непонятные 2000-е много работал.

    В 60-е его хотели оставить в Москве, в аспирантуре, у способного молодого человека были все шансы работать в науке. Но по семейным обстоятельствам он вернулся в Забайкалье, и в 1963-м, устроившись в Могойтуйской заготконторе, задержался в потребкооперации на 56 лет. Не скрывает, что работать в СССР было проще: страна принимала 30 видов разнообразных заготовок и знала, зачем она это делает, куда будет направлено это сырьё и сколько его нужно. Сухое кожсырьё, например, шло на мыловаренные заводы, а кости перемалывались в мясокостную муку на корм скоту… Сейчас всё стихийно, планов на сырьё у государства нет, даже мыло делают иначе, но, говорит Валентин Александрович, заготовительную деятельность ни в коем случае нельзя списывать со счетов. Это та игра, которая стоит свеч. Другие регионы страны – тому наглядное подтверждение.

    В разговор вступает Бублиенов младший – Михаил Валентинович: «Я был в Якутии, небольшой населённый пункт – 300-400 человек, но, вы знаете, потребкооперация в нём заменяет всё, даже частников. Заготовка молока, мяса, магазины и даже сфера услуг – парикмахерские и такси – всё это выстроено вокруг потребкооперации. Значит, можно? А у нас что? У нас её вообще нет!»

    В прошлом году Бублиеновы официально вышли из Крайпотребсоюза, перестав платить членские взносы – больше не видят в этом смысла. Их семейный бизнес – заготовительную деятельность – это не пошатнуло. Народ звонит, постоянно предлагает что-то, а раз есть спрос – будет и предложение. Бублиеновы принимают пушнину, шерсть, кожсырьё, овчину, конину, всё, конечно, по законам рынка: «Можно заниматься любым видом деятельности. Заготовить можно и чёрта с рогами, – резонно замечает Валентин Александрович. – Но ведь надо иметь сбыт. Знать, какой вид продукции пользуется бОльшим спросом. Заработную плату надо людям платить достойную». Кожсырьё, например, сегодня не имеет ценности, а два года назад шло «на ура». Вот и приходится работать просто, чтобы пережить этот период времени, в надежде на перемены к лучшему. Но как бы трудно ни было, на предприятии – в семейной фирме Бублиеновых ООО «Универсал» – трудится дюжина людей.

    

На зверохозяйстве

    Если кто-то слышал о зверохозяйстве в Смоленке, знайте, это тоже детище Валентина Александровича, которому он отдал 15 лет. Ферму открыли в 1967-м году, но по финансовым и трудозатратам это было ничуть не проще, чем сейчас, если не сложнее. «Холодильного оборудования, компрессоров не было, – вспоминает ветеран потребкооперации, – а на одного песца требуется около килограмма фарша, его надо было где-то хранить. Заливали бурты, делали ледники Крылова – это громадный дом изо льда – и так хранили. Я туда вложил очень много труда. Это было выгодно и для системы потребкооперации, и для России».

    Похожее зверохозяйство было и в Борзе, там тоже выращивали песцов и норку. Но в 80-е цены на пушнину упали настолько, что дело перестало быть выгодным. Ферма в Смоленке просуществовала ещё какое-то время, однако поголовье песцов сильно упало.

    Когда заниматься пушниной опять стало выгодно, Валентин Александрович снова построил звероферму, в районе села Каково. Говорит, что поголовье было небольшим – около тысячи особей, но для животных всё было сделано по-настоящему: проведена линия электропередачи, построена термокухня. А когда рынок снова залихорадило, поголовье пришлось извести.

    

Начинать нужно с малого

    В 1999 году семейная фирма Бублиеновых, которая всё ещё была частью Читинского потребительского общества заготовителей, вышла на рекордные результаты финансовой деятельности. Занимались не только заготовками, но и металлоломом, лесопереработкой, оптовой и розничной торговлей, экспортом. Контракты были в валюте, а оборот составлял 2,5 миллиона долларов в год. По этим показателям забайкальский Потребсоюз два года подряд занимал третье место в стране. Первое было у Кубани – лидера по сбыту сельхозподукции.

    Когда финансовое положение позволяло, Бублиеновы даже хотели построить консервный завод в Чите, подумывали о собственном валяльно-войлочном производстве (ведь делают же валенки в Улан-Удэ, почему мы не можем!). Но после кризиса в 2008-м году лесоперерабатывающие предприятия в Атамановке и Кадале пришлось закрыть, торговлю в Маккавеево свернуть. «Я вынужден был прекратить деятельность и сократить людей, – говорит Валентин Александрович. – Сейчас дела идут ни шатко – ни валко. Можно было бы заняться большими объёмами. Но возраст уже не позволяет – всё-таки мне 75 лет».

    По глубокому убеждению предпринимателя, в Забайкалье можно извлекать выгоду в любом деле, но нужно стремиться к полному циклу производства. Например, из овчины шубной, которая подразделяется на полугрубую и грубую, шьют дублёнки, из овчины меховой – тонкой и полутонкой – мутоновые изделия. Шкуры КРС используют в производстве обуви и кожаной мебели. К слову, одна шкура раскладывается на 9 слоёв. Средний кожевенный завод, по подсчётам Валентина Александровича, обойдётся в 18-20 миллионов долларов. Таких денег в Забайкалье ни у бизнеса, ни у государства нет. Однако, говорит ветеран потребкооперации, нужно понимать, что без вложений развития экономики не будет, и начинать следует с малых дел.

    В Забайкалье имеет полное право быть и валяльно-войлочное производство, ведь в советские годы Читинская область занимала третье место в Союзе по поголовью овец – 5 миллионов (!), сейчас только 427 тысяч. Раньше сдавалось 20 тысяч тонн шерсти, сейчас хорошо, если полторы тысячи. Но и эта шерсть нередко уходит за пределы края, а если и обрабатывается на месте, то, по сути, просто моется и расчёсывается, т.е. вся грязь достаётся нашей земле, а готовое чистое сырьё – Китаю. «Я удивляюсь – где наши экологи, почему не поднимается вопрос о том, насколько грязно организована та же мойка в Агинске? Там просто в землю закопаны чаны, и вся грязь утекает в речку, а в Борзе отходы сбрасываются в городскую канализацию. Этого категорически нельзя делать!» – возмущён ветеран. Он помнит времена, когда фабрики по переработке шерсти строили по всем правилам: с биологическими полями, отстойниками. Необходимые экологические мероприятия обходились в 10 раз дороже самой фабрики, но это обязательное условие выполнялось.

    

Время идёт, а лучше не становится

    Если говорить о восстановлении системы кооперации, то важно для начала хотя бы организовать приёмные пункты в каждом районе. «Желательно иметь убойные площадки – это не такие дорогостоящие объекты. Должны быть складские помещения, ведь шкуры солят для длительного хранения. Плюс транспорт должен быть. То есть минимальные затраты на один заготпункт – миллион рублей. Затраты окупятся, т.к. заготовки стабильно приносят прибыль, хоть и небольшую», – даёт экономическую раскладку Валентин Александрович.

    Сегодня у ООО «Универсал» есть большая база, и общество могло бы помочь районным базам с реализацией сельхозпродукции. «Конечно, мы занимались бы этими вопросами, имея свой процент, – говорит Валентин Александрович. – Но наше предложение игнорируется нынешним руководством. А ведь мой громаднейший опыт мог бы пригодиться для общего дела. Я прекрасно знаю, где плохие места по заготовкам, где хорошие…».

    С трибун тоже немало говорится о пользе потребкооперации для села. Есть законодательная основа для работы и даже выделяются деньги: если в 2015-м году финансовая поддержка этой отрасли составляла 34,6 млн, то в 2016 году уже 46,8 млн рублей. Но на деле кооперацию заменили собой скупщики. Они ездят по деревням и забирают продукцию у фермеров без каких-либо документов, стремясь как можно больше навариться на товаре, который, может, и не стоит таких денег из-за своего качества. При потребкооперации такого не было бы, ведь она единственная в крае легальная система закупа товара.

    Обидно за кооперацию. Обидно за Россию, со знанием дела говорят Бублиеновы, а всё потому, что любым делом надо заниматься с душой, а не просиживать время в кабинете.

    Татьяна Михеева, фото автора