Окуджава, бал и гадалки… в Нерчинске

Его канун, 13 января, как раз и был таким разным: вначале нерчинцы могли окунуться в атмосферу поэтов-шестидесятников, посетив премьеру спектакля Нерчинского народного театра, потом активно отдохнуть на недавно открытой Аллее Любви, узнать своё будущее из уст «почти профессиональных» гадалок, поиграть, и даже с Дедом Морозом и Снегурочкой пообщаться. И наконец, очутиться на самом настоящем балу, да ещё во дворце купцов Бутиных. В общем, Старый Новый удался на славу. И потрудилась душа, входя в новый отрезок жизни длиною в год, и отдохнуть успела…

    

Отринув жизни суету

    «Шестидесятники» и «оттепель»… Тогда в стране будто открыли шлюзы, и свежий ветер принёс народу малоизвестные творения, многие из которых люди по-прежнему неожиданно открывают для себя. «Я знаю, есть сила искусства,/ Где словом одним разворот,/ Тут взгляд заменяет все чувства/ И сердце сжимает иль рвёт», – захотелось сказать стихотворными строчками, побывав на музыкально-поэтическом спектакле Нерчинского народного театра «А снег идёт…». Сила эта иногда заключается в единственном вовремя сказанном и услышанном слове, что подвигнет к работе душу. Например, как у Рождественского: «Человеку надо мало,/ Лишь бы дома кто-то ждал».

    Режиссёр Татьяна Кузина свою задачу озвучила так: «Это очень замечательная эпоха, которая не представлена в школьной тематике так, как хотелось бы. Конечная цель, наверное, любого режиссёра – это, чтобы человек главное событие не увидел на сцене, а задумался и учил, читал, может быть, писал стихи, творил». Если начать с расхожего и известного «поэзия – душа народа», то она, душа, предстала перед нерчинскими зрителями обострённо-тонкой и страдающей, бросающей вызов и умиротворённо-философской, до страха бездны – глубокой, любящей до слёз и… бессмертной. «Серёжка ольховая» – это Евтушенко, «А напоследок я скажу…» – Ахмадулина, «Любовь и разлука» – Окуджава, «Покроется небо пылинками звёзд» – Рождественский. Всё это – не имеющая конкурентов и вечная классика.

    А зритель будто открывал для себя известных и неизвестных Роберта Рождественского, Булата Окуджаву, Беллу Ахмадулину, Евгения Евтушенко и Юнну Мориц. Наши самодеятельные актёры в этот день не только покорили зрителя, они заставили его трепетать. Казалось, отринулись от суеты и поднялись высоко, туда, где Окуджава сверху смотрит, как «с фанерным чемоданчиком мама ехала моя». Передать «хрустальную» манеру исполнения Беллы Ахмадулиной, «упасть в канаву», как Евтушенко; не возвышаясь от земли, примерить на себя «крылья» Роберта Рождественского и сказать себе: «Я жива» – так перевоплощались Римма Фарманян, Андрей Березин, Алексей Золтуев и Инна Зимина. Они тоже открывали поэтов для себя, удивлялись внешнему сходству и узнавали массу деталей, вживаясь в образ. Часами слушали исполнения авторов в записи, репетировали, волновались и ждали своего зрителя.

    

Талант – талант, как ни клейми

    В зрительном зале их было немного, а в мультимедийном оформлении сцены стоял памятник Пушкину на Тверской площади в Москве, возле которого теперь уже ушедшие поэты в те времена просто так читали свои стихи. Сюда шли не «по агитке», сюда приходили по велению души. Чтобы послушать. Поэтому и говорить о том, почему в зрительном зале не было школьников-старшеклассников, которые вполне могли бы этим спектаклем заменить урок литературы, не хочется. Уж больно прагматичен наш век, и иногда кажется, так далёк от эпохи романтиков-шестидесятников.

    Но почему тогда пожилая женщина после спектакля просила актёра Ивана Гусева подарить текст песни Булата Окуджавы «Виноградную косточку в тёплую землю зарою…»? Песня времён ушедшей молодости для неё прозвучала только сейчас... Почему не тогда? Суета наша жизненная, дом, работа, дети – до поэзии ли. Да и не только это. Просто  песни Булата Окуджавы (и не только его) быстро нашли дорогу к сердцам слушателей, но не всегда воспринимались тогда официальными лицами.

    «Зачем их грязью покрывали? Талант – талант, как ни клейми. Забыты те, кто проклинали, но помнят тех, кого кляли», – напишет потом Евтушенко, но не о себе – о Галилео Галилее, Пушкине, Лермонтове, врачах, заражавших себя ради науки и жизней людей. Большой Поэт, он обнажён и в свою эпоху творения обычно говорит «неправильно». Стоит вспомнить Пушкина, Лермонтова, Высоцкого.

    «Шестидесятники» тоже не всегда были обласканы властью. Ахмадулиной попадало за поддержку Пастернака, а Евтушенко «за неправильные высказывания» исключали из Литературного института. Но, наверное, только глубоко страдающий человек способен создать то, что на века. И защемит сердце от «тебя я услышу за тысячи вёрст», тихая грусть прольётся утренним туманом от «Осеннего дождика» Окуджавы и голоса Яны Филатовой, и захочется крикнуть «браво» актёрам Нерчинского народного театра, режиссёру Татьяне Кузиной, вокалистам, подарившим зрителю столько неповторимых мгновений.

    

Дыхание истории

    Долго искала в исторических источниках информацию о балах во времена нерчинских купцов Бутиных. Не нашла, но то, что они были, – неоспоримо. Существующее в городе музыкальное общество под руководством Маврикия Маурица – главное тому доказательство. Да и высокие гости в лице артистки императорских театров Дарьи Леоновой и другие просто обязывали. Балов дворец не видел до 2010 года.

    Вечером 13 января 2018 года в Бутинском дворце снова ощущалось дыхание истории от стен, старинных зеркал, мелких шажков и проходов старинного и грациозного менуэта. Французский танец XVI века, что когда-то был сельской забавой, перекочевал во дворцы и прочно занял своё место, оставаясь одним из главных украшений балов элиты. Этот бал в Нерчинске – не первый.

    Сотрудник Нерчинского краеведческого музея Римма Фарманян рассказывает: «Первый был в 2010 году, тогда в число победителей вошёл грант заместителя директора музея Александра Литвинцева «Мистерия: призраки старого города». В новом для нас деле была масса трудностей: в музее нет своего хореографа, а нужен профессионал. Участники раз от раза меняются, и обучение азам нужно начинать заново. Во-вторых, сразу же обозначилась проблема старинных костюмов. Платья в стиле XIX века искали в интернет-магазинах, шили сами, очень сложно с размерами для крупных дам, сейчас швею для этих целей нужно искать. Каждый год бал мы не проводим: боимся, что народ пресытится и не пойдёт. У нас уже были гости из Китая; тот бал проводили, используя мастер-класс хореографа районного Дома культуры Людмилы Церна, она в настоящее время наш сотрудник, и тем проблема снята. Теперь в зеркальном зале танцуют и менуэт, и полонез, и, конечно, вальс».

    Задаю вопрос: а как соотносится старинный манерный танец и наш современник?

    – Людям нравится, учатся с удовольствием, все музейные сотрудники в этот раз танцевали полонез, за четыре дня освоили, теперь несложно (и хореограф есть, и на видео можно что-то подсмотреть).

    – Будет ли продолжение?

    – Обязательно. Мероприятие не только нерчинцев привлекает. Побывали пары из Балея, педагоги из Мирсаново.

    В Нерчинске мечтают, чтобы балы стали добротной частью событийного туризма. Во дворце Бутиных проходили региональные конкурсы танцев прошлого века. А почему бы и нет? Ощутить себя королевой бала в настоящем дворце. Где ещё такое возможно! Да и в фантазии и основательности сотрудников музея можно не сомневаться. Тут и язык веера, и язык цветов помогут освоить, и азам «разговора» с помощью перчаток научат.

    Кстати, присутствовал на балу и Пётр I, чьей волей встречаем мы Новый год не 1 сентября, а в январе. В старинном зале с барышнями в пышных платьях смотрелся император вполне гармонично. И хоть и считают сотрудники музея, что пока не достигли должного уровня проведения таких мероприятий, бал всё-таки кружил головы и заставлял барышень и кавалеров держать осанку, блюсти поворот головы и соответствовать эпохе. Хотите попробовать? А приезжайте-ка в Нерчинск, увидите.

    

    Татьяна Гусева