Про белую бабу

    Шла война. Тяжело было. Голод, нищета. Отцы и братья ушли на фронт. А семьи были почти у всех живущих в нашем маленьком колхозе большие – по пять, десять, а то и по двенадцать детей.

    Моя старшая сестра Люда и её подружка Нюра очень дружили и работали в колхозе – пасли овец, принимали окот. Овец было немного – 300 голов всего. А деревня была всего в 60 дворов. Она была расположена на берегу реки Унда, а кругом – лес, горы, такие красивые места… Весной по берегу реки расцветала черёмуха, а за ней вслед расцветала яблонька-дикуша, а в сопках алел багул.

    Работали в колхозе от зари до зари, пахали, сеяли, выращивали... Всё отправляли на фронт. Свои огороды обрабатывали ночами, когда светила луна, а днём было некогда. Картошка родилась хорошая, а иногда были плохие урожаи, картошки не хватало на зиму, а есть кроме неё и нечего было.

    Однажды Люда и Нюра, управившись на ферме, решили попроведовать подружек, которые работали в поле – то косили, то пололи хлебные пашни. Время уже было позднее. Дорога к подружкам пролегала мимо церкви. Когда девушки сравнялись с ней, вдруг открылись церковные ворота. Сначала ничего не было видно, хотя светила луна. Когда девушки увидели, что никого нет, а ворота открылись, они решили бежать. Нюра запнулась и упала, Люда подскочила помочь ей встать, подала руку и вдруг… перед ними встала белая баба, покрыта с головы до ног белым покрывалом! Не помня себя, девушки бежали с криком, а за ними бежала и она. Подбежав к дому подружки, они забежали с криком в дом. Мать выбежала на улицу посмотреть, кого же так испугались девушки, и увидела, что от ворот её дома уходила белая баба. Она была очень высокая и как будто не шла, а плыла над землёй. Женщина перекрестилась, вошла в дом и давай отпаивать девушек водой. Те, перепуганные, решили остаться ночевать, а рано утром пошли на ферму, чтобы гнать и пасти овец.

    Целый день они боялись, как бы снова не появилась белая баба. Вечером, когда пригнали овец, подошёл бригадир – старый хромой дед Иван. На фронт его не взяли по состоянию здоровья, да и годов-то ему уже 70 было. Иван пересчитал овец и начал подсмеиваться над девушками (к вечеру уже все знали о белой бабе): «И чего это вы выдумали какую-то белую бабу? Это, наверное, ваши ухажёры решили вас попугать!»

    По деревне поползли разные слухи, кто верил, кто не верил, но время шло. Шёл сорок четвёртый год, июль. Девушки больше вечерами не ходили – очень боялись. Война уже шла к концу, с фронта приходили радостные вести.

    Шла стрижка овец, бригадир принимал шерсть, с помощником взвешивали и складывали её в склад. Работа закончилась, все ушли домой, а знакомый нам уже дед Иван задержался, доделывая дела. Замкнув склад, уселся возле склада на скамеечку, закурил трубку, решил немного отдохнуть, а потом идти домой, вечер был тёплый, шумела речка, а за рекой колосилась рожь, набирая колос, а над ней распевали перепёлки. Было очень тихо. Только Иван поднялся со скамеечки, как из-за угла склада прямо к нему на встречу плыла… белая баба! Иван так опешил, что снова плюхнулся на скамейку, во рту у него высохло, и язык прилип. А она медленно проплыла мимо. Ворота были закрыты, но открылись навстречу ей сами.

    Долго ли, коротко ли сидел Иван, он этого не помнит, собрался с мыслями, пошагал домой. Он не стал никому рассказывать, то ли боялся насмешек, то ли предчувствовал какой-то знак. Но после увиденного стал замкнутым, всё больше молчал и был очень задумчив.

    Жизнь шла своим чередом. Началась самая красивая пора – сенокосная. Травы богатые наросли, лето было хорошее, сулило большой урожай. Стар и млад вышли на луга. Домой ночевать не ходили: на сенокосных угодьях были сделаны балаганы, и косари, уставшие за день, ложились на душистое сено, постеленное там, а девушки хватали корзины и бежали в берёзовую рощу за грибами, пока ещё было видно.

    Про белую бабу немного приутихло. И Люда с Нюрой решили ночью сходить на колхозный огород, где росла картошка, и подкопать хоть немного (своей не хватало на зиму, садили немного, обрабатывать её не хватало времени, все силы отдавали колхозной работе и старались помогать фронту, чтоб скорее пришла победа). Девушки взяли по маленькой холщовой сумочке и пошли. Огород был за маленькой речушкой, которая вытекала с гор, впадала в Унду и называлась Протокой. Только вошли в воду, как перед ними встала белая баба! Бежали девчонки, не помня себя. Прибежали в наш дом, мама сидела за самопрялкой. Услыхала крик, спросила: «Чего опять орёте на всю деревню?» Дала им воды. Они понемногу пришли в себя, стали рассказывать, и опять по деревне поползли слухи, что кто-то пугает, никакой бабы не может быть. Кто смеялся, а кто и боялся – вечером на улицу не выгонишь.

    Петька, молодой паренёк, работал конюхом в колхозе. Ему едва исполнилось 14 лет, а он, как взрослый мужик, все конские повадки знал и обучать умел лошадей, уж очень любил он их. И жил Петька прямо на конном дворе, был он сиротой, мать умерла ещё до войны, а отец погиб на фронте, в 1943-м пришла похоронка.

    На дворе уже хозяйничал сентябрь, сенокосная пора закончилась. Готовились к уборке урожая. Утром рано Петька выгнал лошадей на пастбище. Стоял густой туман. Петька направил лошадей к озеру, а сам слез с коня, уселся на валежину, которая лежала у самой дороги. Вдруг конь заржал, как будто чего-то испугался, бил копытом землю, фыркал. Петька подумал: может, волк недалеко, и начал свистеть, чтобы спугнуть, и вдруг прямо на него из густого тумана вышла белая баба. Петька сначала подумал, что кто-то за поздними грибами пришёл, но она не шла, а плыла, не доставая ногами землю. Конь снова дико заржал и начал вырывать поводья. Петька притянул к себе коня, успокаивая, а белая баба поплыла мимо, и долго её ещё было видно в тумане. Петька долго стоял, крепко обняв коня за шею, он не чувствовал ног, они словно ватой были набиты, очень испугался. Когда немного пришёл в себя, поехал на стан, где готовились к уборке урожая.

    Дед Иван уже был на стану. Петька, заикаясь, стал рассказывать, что видел белую бабу. У Ивана тоже по коже мороз прошёл. Налил он Петьке горячего чаю, потом уложил в телегу, укрыл старым полушубком и долго-долго шептал что-то над спящим – видно, знал старик наговор от испуга.

    А назавтра белая баба посетила кузница Флегонта Ивановича. С фронта Флегонта Ивановича комиссовали в сентябре 1944-го, пришёл без ноги, контужен, изранен, но сразу же взялся за работу, кузница была рядом с домом. Ковать Флегонт Иванович умел с детства, отец приучал его кузничному ремеслу. В тот вечер, закончив работу, Флегонт Иванович закрыл кузницу, сел на скамеечку, закурил трубку, задумался, вспоминая фронтовых друзей. Вдруг на него повеяло каким-то необыкновенным ветерком. Поднял глаза – перед ним стояла белая баба. Сначала кузнец оторопел, вдруг вспомнил и начал читать молитвы. Баба как-то неловко развернулась и поплыла к воротам. Ворота опять открылись сами собой, а она поплыла к лесу.

    Ночью сон не шёл. Ворочался, стонал фронтовик. Жена Евдокия тоже не могла уснуть, думая о муже и жалея его до слёз: что наделали проклятые фашисты… Но Флегонт Иванович вдруг заговорил: «Дуня, я ведь белую бабу видел. Прямо возле меня проплыла. Думы меня замучили: что бы это могло быть, откуда она свалилась на нашу деревню?» Так они до утра и не уснули. Утром Флегонт решил сходить на ферму и поговорить с земляками: может, подкараулить её да в плен взять? Кто смеялся, а кто просто руками разводил. Старушка Степанида, которая ухаживала за колхозными курами, предложила идти в церковь и помолиться. Многие её поддержали.

    Но дед Иван внёс такое предложение: «Поеду-ка я на Ягьё к деду Кузьме». Тому в то время было 93 года. Раньше жил он с женой в нашей деревне. У них было 10 сыновей и дочка. К началу войны парни все уже были взрослые, всех забрали на войну, а дочка вышла замуж в деревню Ягьё. Жена у Кузьмы умерла, и дочка забрала отца к себе. Приходили от сыновей письма, а на четверых сынов – похоронки. Тяжело переживал Кузьма, уходил к речке, садился на бережок и плакал горькими слезами, моля бога сохранить остальным жизнь.

    Дед Иван заседлал коня и поехал к Кузьме за советом. Приехал уже под вечер. Кузьма радостно встретил Ивана, дочка поставила самовар, копошась на кухне, что-то готовила, а старики, усевшись рядышком, вели разговор. Кузьма был очень мудрым человеком. Всё знал и многое видел за свою жизнь. Но вот белую бабу не видел ни разу. А дослушав рассказ Ивана, заговорил: «Я так думаю, Иван, что это клад является к людям. Хочет, чтобы кто-нибудь им завладел и стал богатым. Раньше богачи, доживая до старости, переживали за своё богатство. Если его некому было оставить, складывали в большой горшок деньги, золото и закапывали, проводя над ним ритуал наговора, нарекая его зверушкой какой-нибудь или фигурой в виде белой бабы. Раньше говорили: если будет бежать за человеком чудище, надо остановиться и ударить по чудищу левой рукой, приговаривая божье слово: «Господи, благослови». Клад и рассыплется, и человек завладеет этим богатством».

    Долго говорили старики, попили чаю. Иван в ночь отправился домой. На душе после разговора с Кузьмой стало легко. Ехал, напевая песенку, и о белой бабе почему-то совсем не думалось. А бабы, как решили помолиться в церкви, так и сделали.

    Закончилась война. Встречали победу и тех, кто вернулся домой, оплакивали погибших. Началась новая, светлая и радостная жизнь. Разговоры про бабу утихли, да и она больше никому не показывалась.

    

    * * *

    Очень бы хотелось, чтобы напечатали в газете «Земля» о прекрасной женщине, живущей с самого рождения в нашем Хараноре. Это Антонина Анатольевна Бойко. Она педагог, учила детей и труду, и науке, выпускала уже взрослых, окончивших школу, в добрый путь. Теперь она на пенсии, добрая, открытая, очень красивая, всегда на виду, участвует во всех праздниках. Она ведёт концерты, она поёт и танцует. Её прекрасная улыбка дарит людям тепло и надежду на самое лучшее.

    Вот небольшое стихотворение, посвящённое ей.

    Ещё прошу вынести через газету благодарность нашему председателю ст. Харанор Александру Викторовичу Абрамовских. Каждую весну бушуют пожары, горят степи, леса и деревни. Ничего поджигатели не жалеют, халатно обращаются с огнём. Сколько раз подходил огонь к ст. Харанор, но забота нашего председателя предотвратила пожар. Александр Викторович, обежав всю деревню, у кого трактора с бочками, всех предупредил заправить бочки водой и быть на страже.

    Работает у нас водовозом уже 10 лет Владимир Давыдович Громов. Обеспечивает всё население водой. Уважительный, внимательный, всегда в строю и всегда воду доставляет вовремя и пожары тушит. Никому плохого слова не скажет.

    Мы, жители ст. Харанор, выражаем глубокую благодарность всем нашим мужчинам ст. Харанор, желаем им здоровья, успехов, счастья во всём и в личной жизни за спасение нашей деревни!

    

    Елена Ивановна Кузьмина, п. Шерловая Гора