| Выпуск № 50 от 11.12.2013 г. |
 Почему в Приозёрном дороги плохи
Ещё совсем недавно жители с.п. «Приозёрное» Борзинского района ничего своего не имели: и земля, и дома, и электролинии, и даже дороги – всё это, оставшееся в перестроечные годы без хозяина, по факту существует, а по бумагам – вроде как, и нет. Возможно, такова судьба большинства сёл, возникших как подсобные хозяйства предприятий и целых отраслей народного хозяйства Советского Союза, но в «Приозёрном» рук не опустили и с большим трудом, но всё же доказывают своё право на жизнь и право на собственность.
Два подхоза
Какого-то одного большого озера в этих местах, за 35 км на северо-запад от Борзи, нет. Почему ж тогда Приозёрное? Местные жители говорят, что здесь много мелких озёр, они-то и дали селу такое красивое название. Оно, кстати, достаточно молодо, основано в 1946 году. А администрация появилась здесь ещё позже – только в 1987 году, и стала работать на два села – Приозёрное и Тасырхой. И то, и другое – подсобные хозяйства мясомолочного направления, подхозы. Приозёрное кормило цветную металлургию, Тасырхой – военнослужащих. Приозёрным командовал УРС Читинской области, в 1982 году его передали целенаправленно Шерловогорскому ГОКу, продукция шла непосредственно рабочим ГОКа. У Приозёрного было 24 тыс. га земли, у Тасырхоя – 19 тыс. га. Если минобороны от своих кормильцев отказалось только в 2000-х, то Шерловогорский ГОК прекратил свою работу в 1992 году. Бывшее подсобным хозяйство стало называться СХТ «Приозёрное», то есть сельскохозяйственное товарищество и стало частью агропромышленного комплекса Борзинского района.
Вот уже третий срок с.п. «Приозёрное» руководит Владимир Лосолов. В совхоз он пришёл работать в 1977 году, спустя год ушёл в армию. Отслужив два года, вернулся в село, директор совхоза предложил ему выучиться на агронома. Получив от совхоза такую «путёвку в жизнь», Владимир вернулся сюда, в хозяйство. Хоть некоторые и стараются главу «Приозёрного» одарить отчеством (и даже в официальных бумагах пишут!), на самом деле его у Владимира Лосолова нет. «Отец, когда паспорт получал, не написал отчество, – рассказывает он, – так и остался Владимиром».
В семье росло пять парней, и до 1960 года была у них фамилия по имени отца (почему-то так заведено было), а позже – разделились: Дамдиновы и Лосоловы. Но у бурят, рассказывают, такое встречается часто, а в здешних местах, и вовсе никого не удивляет, ведь порядка 60% местного населения – буряты, и только около 40% – русские.
«Растениеводство в подхозе было на втором плане, – вспоминает между тем глава. – Зато была большая ферма и доярки-«четырёхтысячницы». Их приглашали в район, на выставки, чествовали. Село неоднократно занимало первые и вторые места в районе. Были у нас в селе и чабаны-передовики, которые со ста голов по 120-130 ягнят получали, были орденоносцы, которых, к сожалению, сейчас в живых уже нету. У меня была крупная зерноводческая бригада, на 4 тыс. га земли выращивали пшеницу, ячмень. При урожайности по району 10-11 ц/га мы подняли её до 25 ц/га».
 Конечно, достигнуть таких показателей было непросто, но было общее понимание – работаем на конечный результат, и когда люди этот принцип поняли, то и стали трудиться по-настоящему. В поле – с утра до ночи, домой редко приезжали. Из памятных событий того времени – невиданный урожай ячменя: взятые в ЗабНИТИОМСе семена дали по 45 ц/га. В 1990 году, когда уже днём с огнём многого нельзя было найти, Владимира Лосолова наградили автомобилем «Жигули».
Нынешней молодёжи не объяснишь, что наградой в те годы был не сам автомобиль, а право на его приобретение. Вот и Владимир поправляется – машины-то на свои деньги покупали (и он, и почти все из той бригады), но «награду» эту помнит очень хорошо: в Борзе на совещании, посвящённом Дню сельского хозяйства, его пригласил на сцену первый секретарь горкома партии и назвал передовиком по выращиванию зерна в районе…
Чуть позже этот автомобиль сыграл свою роль – когда совхоз по банкротству закрыли, продал Владимир «Жигули», купил КамАЗ, стал предпринимателем и начал заниматься грузовыми перевозками. А в 2004 году, когда село начало разваливаться, люди попросили поработать. Прошли выборы и он получил больше 70% голосов земляков.
Ни в чём себе не отказывая
Как говорят, «чужую беду руками разведу»?.. Пока не примеришь на себя ответственную должность главы села (района, города), то кажется – так много можно сделать! Вот дороги, к примеру, давно оскомину набившие… Разве ж много надо, чтобы позаливать ямы да выровнять?! Или мусор, к примеру, убрать? Пригнал пару раз бульдозер и всё тебе – никаких проблем…
Подобные разговоры сегодня далеко не редкость. Так, ежели всё так просто, почему ж не делают наши главы ничего этого?! Неужели все повально – от народа оторвались или обленились?! Нет, пожалуй, есть в Забайкалье такие, от ошибок никто не застрахован, и избиратели не всегда, увы, делают верный выбор, но в большинстве своём хочется защитить местных руководителей. Хотят они сделать жизнь земляков и своей деревни – лучше, очень хотят, но… До первого чтения их самого главного документа – бюджета.
Вот на примере «Приозёрного» давайте посчитаем. Общий годовой бюджет на два села – 2 млн. 100 тыс. рублей. Больше миллиона из этих денег уходит на выплату заработной платы сельским бюджетникам, порядка 400 тысяч – на различные налоги и платежи, и остаётся… Впрочем, совсем забыла предупредить – невыполнение бюджета, по итогам года, составляет порядка 400 тысяч рублей. Что это значит? Это значит, что 400 тысяч, хоть и запланированы, но в поселение из краевого бюджета не поступят. Если кто-то решит возмутиться, сразу предупредим: собственные доходы, лично селом заработанные (из этих 2 млн. 100 тысяч), составляют 120 тысяч в год, это земельный налог. Кстати, землю в собственность в «Приозёрном» оформил 51 человек, ещё 34 готовят документы. 20 человек от земли отказались, кто-то умер, кто-то уехал из села – через суд эта земля передана в муниципалитет. Пока она никому неинтересна. Нужно её сгруппировать, выделить, определить, где да чего, и в Интернет писать – может быть, кто и заинтересуется да приедет.
Но – возвращаемся к бюджетной теме. На оставшиеся (?) средства – ты, как глава, ни в чём, как говорится, не отказывай. Например, чего-нибудь отремонтируй или построй. Кладбище огороди. Обеспечь население водой. Устрой освещение улиц. Их же, конечно, заасфальтируй или хотя бы прогрейдируй. Это я перечисляю лишь самые типичные полномочия, за невыполнение которых руководителей администраций поселений штрафуют контролирующие органы. Вот, например, последний штраф Владимира Лосолова – порядка двух тысяч рублей. Заплатил за то, что не сделал рекультивацию свалки. А не сделал потому, что нету в администрации никакого транспорта, кроме автомобиля УАЗ, который в своё время приобрели у «Сбербанка» по остаточной стоимости. А для свалки нужен бульдозер, которого не то что в администрации, в двух деревнях в принципе – нет!
Крайне необходим «Приозёрному» трактор, хотя бы «Белорусс» – уборка территорий, опашка – как мероприятие против пожаров, подвоз воды… Нынче весной в районе предлагали Лосолову купить водовозку. Отказался – плуг не зацепишь, опашку не сделаешь и мусор не вывезешь. Который год живут сельские главы не только Борзинского района, а всего Забайкалья в ожидании краевой программы именно по обеспечению поселений «спецтехникой», но пока про неё, обещанную и такую нужную, ничего не слышно. Также непонятна ближайшая перспектива начатых в «Приозёрном» благоустроительных работ.
«В 2010 году мы попали в программу «Село Забайкалья», – рассказывает Владимир, – и начали делать парк. Дали нам 200 с лишним тысяч, а нужно было 500, но закупили пиломатериал, построились. На следующий год обещали добавить, но до сих пор тех денег нет. А мы планировали центральной проезжей улице культурный вид придать, и территорию детского сада привести в порядок, и в парке – посадить насаждения, сделать игровую площадку, качели…»
Проблемы и программы
Самая большая проблема для села – транспортная. На доске объявлений в администрации красуется реклама таксистов – проехать 5 км до Шерловой Горы стоит 200 рублей, раньше было 100. У кого средств нет, идут пешком. Раньше здесь ходил автобус Шерловогорского ЖКХ, который возил старшеклассников (в Приозёрном только «девятилетка»), а поскольку был вместительным, то до Шерловой добирались и взрослые. В 2007 году по программе дали школе новый уазик, с одной стороны, кроме школьников, в него никто не помещается, с другой – и возить посторонних в рамках школьных перевозок теперь запрещено.
Что касается состояния дорог, то оно вызывает огромные вопросы. Для тех, кто ещё в профессии главы администрации не разочаровался, спешу сообщить – просто так, с бухты-барахты, без проведения разных конкурсов-торгов-аукционов и оформления серьёзных документов их ремонт проводить нельзя! Проведешь – оштрафуют (как самый мягкий, кстати, вариант). Целых 80 тысяч рублей нынче было заложено в бюджете с.п. «Приозёрное» на текущий ремонт дорог. Но… Средства эти забрала районная власть, поскольку решено построить дорогу от Приозёрного до Шерловой – вошли в какую-то программу, по которой 30 млн. на год выделили, и дорога должна получиться хорошей, с твёрдым покрытием. Разве ж 80 тысяч – это деньги, среди миллионов-то?! Но это – вопрос без ответа. Надо так.
На свалку нету, на дороги нету. А на освещение? – спрашиваю.
«Года два назад был ажиотаж – гонял нас всех прокурор и штрафовал, а теперь, вроде, забыл, не штрафует, – по-свойски рассказывает Владимир Лосолов, и на несколько секунд скачет в его глазах искринка: – Не знаю, может, сейчас вспомнит и опять начнёт штрафовать?! А где ж брать деньги-то? Это ж великие миллионы! Ни в одном селе нашего района нет освещения».
Заложены были средства в сельском бюджете на ограждение кладбища. Где они только? Разве что – среди тех, так и не поступивших из края?! А ещё – в Приозёрном нет клуба, никакого. Во времена совхоза он был – хороший, добротный. Но стоял на болотистом месте, из-за этого здание повело и перекосило, пришлось разобрать. Сами (думаю, энтузиастов в этом вопросе не осталось) стройку не освоят ни в каком виде, а потому – всей душой надеются на программу по оснащению сельских клубов. Люди знающие сообщили, что работать она будет до 2016 года, и приозёрнинцы «записались» на модульный клуб на 150 мест. Пока из Читы никакие бумаги не пришли, неизвестно, будет ли работать эта программа и в каком объёме…
Что ещё из насущного-наболевшего?! Торговля спиртом. Также неоднократно собирал-ругал прокурор. Собрались главы, дали адреса, фамилии, объясняли – от нас-то чего ещё? Это же ваша обязанность дальше работать – изъятие производить, штрафовать… Хотя и милиция приезжала не раз, и штрафовали, и протоколы писали… Толку от этого мало. И выход, получается, один – подниматься всем населением и бороться своими способами, раз по закону нет конца народной травле. И, видимо, скоро до этого «выхода» селяне дойдут.
«Приводить в хозяйственность»
На самом деле, планов у Владимира Лосолова много, как и задумок – куда можно потратить деньги. Если, конечно, они вдруг в скромном сельском бюджете появились бы. Ну а при их отсутствии решает глава не менее важные для людей вопросы, чем дороги, вода и связь – он оформляет их права на жильё.
«Село району не подчинялось, было всю жизнь подсобным хозяйством, – рассказывает, – и всё здесь построил ГОК – и школу, и улицы, и дома… А обанкротившись, ничего ГОК не передал никому, и всё, что есть на территории поселения, осталось бесхозным. И с 2004 года мне пришлось эту работу выполнять – приводить в хозяйственность. А то в любое время мог приехать какой-нибудь «хозяин» и сказать – «забираю землю вместе с домами!». И всё, нас бы на улицу выбросили. Это же по России сколько таких было случаев!»
Архив Шерловогорского ГОКа оказался уничтоженным. Не раз и не два ездил Владимир в Читу, где только не искал каких-либо сведений, написал огромное количество запросов, получил не меньше разных отписок… И наконец, через суды, право за людьми на жильё закрепили. Правда, ушли на это годы и годы. Но люди благодарны – уезжая из села, могут дом продать или подарить… Собственность, одним словом.
Завершается история и с электролинией. Была она также брошенной, в ветхом состоянии. «Читаэнерго» отказывалось и брать её, и обслуживать, хотя селяне исправно платили за свет – по полной стоимости, кстати, хотя, уверен глава, должны были б меньше, только по той цене, за которую Чита продаёт, без расходов на обслуживание линии. Но стену лбом не прошибёшь, надо было главное определять – перерасчёт или оформление. И пошёл Владимир Лосолов привычным путём – через суд. Сначала узаконил линию, поставил на баланс администрации, потом – опять же, через суд, передал «Читаэнерго». Теперь в селе свет есть регулярно.
Об электричестве, кстати, очень любопытно.
В администрации «Приозёрного» – необычный потолок. Тёплый! Представляет он собой нагревающиеся панели, «потолочный плэн», называют здесь это устройство.
«Посчитали топливо, зарплату истопника, и чтобы сэкономить, решили потолочный плэн установить, – рассказывает Владимир, – и пользуемся второй год. Зимой платим в месяц в пределах 4 тысяч рублей, а надо было – истопнику платить «минималку» да уголь покупать. Так лучше один раз раскошелиться, а потом экономить! Выставляешь нужную температуру, потолок нагревается и отключается».
Правда, некоторые гости посмеиваются: чего на потолок, дескать, «плэн» пристроили? Голова греется, а ноги мёрзнут… На пол, конечно, лучше было бы, но как было предложено районной властью, на то и согласились. Подобным образом, рассказывают, сделан клуб в Хада-Булаке. Не знаю, как там, но в Приозёрном живут наши люди, хозяйственные: хоть и по новым технологиям у них теперь отопление, но от батарей чугунных избавляться не спешат, держат в качестве «резерва», а то вдруг свет отключат, придётся печку топить…
Многое ещё может рассказать Владимир Лосолов. Что без хозяина пока та самая дорога, что строить собираются – от Приозёрного до Шерловой (Но когда построят, возьмёт на баланс район). О том, что водопровод подведён к каждому дому и обходится людям по 600 рублей со двора за всё лето (а единственную водокачку хочется отдать в аренду, чтоб и у неё появился хозяин, видящий свою прибыль и ответственность). Ну и про штрафы, конечно. Если посчитать, то за год одна месячная зарплата любого сельского «головы» именно на штрафы и уходит. Обидно то, что оштрафуют, а средств от этого в бюджете не появляется...
– За что любите свою работу? – задаю главный вопрос.
– Поскольку я коренной житель, хочется мне, чтоб село было лучше и красивее, – не задумываясь отвечает Владимир Лосолов. – Обещать на выборах ничего я не обещал, а вот цель поставил – чтоб село наше жило хорошо, чтоб бандитизма не было, воровства не было. Чтобы был порядок!
Ветеранское
По данным на 1 января 2013 года живут в с.п. «Приозёрное» 514 человек (это вместе Тасырхоем, где зарегистрировано 62 человека). В основном, люди среднего возраста и молодые. Долгожитель «Приозёрного» Шайжалсан Иринчинович Норбоев, в следующем году ветерану исполнится 90 лет. В послевоенном селе Шайжалсан Иринчинович – единственный участник Великой Отечественной войны. Слышит он плохо, и в нашем разговоре ему помогает дочка. Слушать очень любопытно – мои вопросы она переводит на бурятский язык, а отец тут же отвечает по-русски.
Родился он в 1924 году, но точного места своего рождения не знает. Родители были кочевыми людьми, разводили скот, имели табуны и отары. По тем временам считались богатыми людьми и даже работников нанимали. Зимой уходили в Китай и в Монголию. В 1930 году скот у семьи отобрали, как раскулаченных из Забайкалья выслали. Шайжалсан был мал, но запомнил: было лето, он с братом сторожил баранов. Это была их работа, они и спали возле отары. Утром проснулся – нет ни брата, ни отца… Семью отправили на станцию Бырку, посадили в железнодорожный вагон. Проехали Канск, Красноярск, от Красноярска зацепили баржей и потащили вверх по Енисею…
На новом месте жительства построили балаганы из жердей, а затем и дома. Народу было много. Многие и остались в той земле, надорвавшись в леспромхозе. Время было тяжёлое, голодное. Родители были людьми пожилыми, на работу их не отправляли, а брат трудился. Именно с ним, спустя несколько лет. Шайжалсан вернулся в Забайкалье (родители умерли в ссылке). В Агинском жила тётя, у которой и стали жить, а работать парень пошёл в колхоз им. Чапаева. Посевная, уборочная, сенокос – так прошла юность. В 18 лет забрали в армию.
В годы военного лихолетья Шайжалсан Норбоев служил в Монголии. Военные дороги прошёл пешком – был в пехоте.
«Воевать мы не воевали, только готовы были воевать: японцев ждали, – рассказывает ветеран. – По нескольку дней не разрешали раздеваться, даже спали в одежде с винтовкой под боком. Пешком прошли Внутреннюю Монголию, полторы тысячи километров. Воды там нет. Вперёд отправляли специальные бригады копать колодцы, а до воды было метра три-четыре! Жара, пить хочется страшно. Привезут на машине воду – давка страшная… Этого не забыть.
Зашли в Китай, прошли два города, а до третьего оставалось 25 км, когда прилетел самолёт, сел на простой грунтовой дороге и нарочный сообщил, что война кончилась! Какая была радость! Мы кричали – ура! Шапки кидали кверху!»
После окончания войны он ещё несколько лет служил во Владивостоке. В марте 1947 года приехал в Борзинский район, где жил тогда брат. Поступил конюхом в совхоз. Заработки были хорошие, вспоминает. За рабочего коня по рублю платили, на телеге обучаешь – пять рублей, верхом – тоже пять. В 1969 году ушёл на отару и 15 лет работал чабаном. Был он уже женатым. С супругой, маленькой и скромной женщиной, которая весь наш разговор тихонько улыбалась и ни слова не сказала, родили они восемь детей, у Норбоевых 12 внуков и столько же – правнуков.
Течёт себе неспешно ветеранская жизнь.
А секрет долголетия Шайжалсана Иринчиновича такой – надо работать! Работать и шевелиться надо, – убеждён ветеран. И тогда всё будет – хорошая работа, крепкая семья и сотня прожитых лет!
(Продолжение – в следующем номере).
Мария ВЫРУПАЕВА, фото автора |
|
|
|
