Что же всё-таки не так?

    Два описанных в газете случая – это не все факты возвращения грантов в бюджет через суд. Знаю фермеров Яковлевых из Приаргунского района, которых суд также обязал вернуть средства в бюджет. А также фермера Владимира Подельского, чьё дело тоже находится в Арбитражном суде по иску Минсельхоза на всю сумму гранта. Владимир занялся очень важным для нашего края делом – организовал мобильную бойню, и неизвестно, чем закончится это доброе начинание, если, ещё до начала работы над ним уже висит угроза возврата гранта. 

    Самое интересное, что все фермеры – Яковлевы, Жигалин, Жалсанов и Подельский – не пьяницы, не алкоголики, вместо тракторов или скота они не покупали «Мерседесы» и не загорали на Майями, а добросовестно трудились. И нонсенс, что сам министр сельского хозяйства просит на суде наказать фермера.

    Четыре факта за последний год, на мой взгляд, – это не просто случайность, это уже система, которая, в первую очередь, сигнализирует о том, что министерство должным образом не проводит работу с грантополучателями. Приведу аргументы, чтобы не быть голословным.

    Последнее время наш «Союз крестьян Забайкалья» оказывал помощь в оформлении документов на получение грантов фермерам и владельцам КФХ. Не ошибусь, если скажу, что через нашу организацию прошли 88 фермеров, половина из них была допущена к конкурсному отбору в Минсельхозе и четверть получила гранты. Почему эти люди шли к нам? В министерстве не оказалось специалистов, которые могли бы им помочь в оформлении документов, т.е. напрочь отсутствует консультативная  поддержка. Многие участники «срезались» просто на том, что не отксерокопировали все страницы паспорта или трудовой. Да, даже такие мелочи оказываются решающими для соискателей грантов! Существуют и другие нюансы, о которых неизвестно простому человеку.

    Должна ли проводиться такая работа Минсельхозом? Уверен: должна, так как это напрямую влияет на количество грантополучателей, да и повышает их правовую, юридическую грамотность. В соседнем регионе – Республике Саха Якутия – создана целая вспомогательная служба по оказанию этого вида помощи. В ней работают 25 человек. Нашему краю такая служба точно не помешала бы.

    В прежние годы эта работа велась и в нашем Минсельхозе, знаю отличного специалиста – Марину Борисовну Батуеву – бывшего начальника отдела малых форм хозяйствования, которая всегда оказывала информационную поддержку. Когда её отправили на пенсию, я даже решил пригласить её, как ценного специалиста, на работу – заниматься тем же, чем она занималась в министерстве. Но, к моему удивлению, руководство министерства не разрешило Марине Борисовне работать под моим началом, передавать свои знания и опыт и помогать людям, как и прежде, как будто информацию, которой она владеет, можно отнести к разряду секретной. Существует некое положение, что госслужащему можно работать в других организациях только с разрешения руководителя после ухода на пенсию, вот на это положение и сослались, когда я составил личный запрос в Минсельхоз.

    Такой подход, я считаю, тормозит развитие направления по выдаче грантов в нашем крае, качественно и количественно ухудшает результативность и эффект от этой работы.

    Оформление заявок – это только первый этап на пути использования государственных денег, далее следует отчётная работа по использованию средств, и в этой части тоже много нюансов, и опять о них никто ниЧЕГО фермерам не говорит, не объясняет. Молчу о том, сколько времени и денег уходит у крестьян на всевозможные переговоры по правильному оформлению всех бумаг, порой им приходится «мотаться» в Читу каждую неделю. Но самое обидное, когда из-за этих ошибок и оплошностей фермеры попадают под судебный произвол – иного слова я не нахожу.

    Отдельно хочу остановиться на работе судей по этим делам, так как мне приходилось защищать Аюра Жалсанова, героя статьи. Если сравнить аналогичные дела по стране и свершившееся в каждом конкретном случае «правосудие», то можно прийти к выводу, что каждый судья судит по-своему. Возьмём Андрея Жигалина – владельца КФХ в Читинском районе, с которого требовали возврата гранта в размере 8 миллионов рублей. Судебное заседание прошло без его участия, т.е. при полном отсутствии «виновной» стороны, но это не помешало арбитражному судье разглядеть в отчётных документах, что, как минимум, на 4 миллиона Жигалин выполнил свои обязательства, т.е. купил технику, скот. Есть все банковские справки – доказательства. Если бы Жигалин захотел, можно было бы продолжить борьбу по списанию оставшейся части этого навязанного долга, но он не захотел. В случае с Аюром Жалсановым, как ни боролись, арбитражный судья Леонтьев так и не услышал наши доводы, а ведь и у нашего подзащитного были доказательства: стоянку построил, скот, технику купил. В конечном итоге фермер готов был даже вернуть министерству больше миллиона рублей – это его траты по спорным вопросам, как то: купил незаявленный прицеп, обшил коровник незапланированным ДВП – уже до смешного. Всё шло к мировой. Но Нет же, на последнем заседании, выслушав позицию представителя министерства, судья окончательно встала на его сторону и «влепила» фермеру по полной: возврат всей суммы гранта, как будто он прокатал его на Гоа. Фактически она подписала хозяйству смертный приговор. Такое судейство, я считаю, погубит остатки полезных начинаний в нашем крае, отобьёт желание работать в сельском хозяйстве у последних. 

    Аналогичное дело было рассмотрено судом г. Санкт-Петербурга, об этом рассказано с моих слов в в статье № 28. При таком же рьяном желании Министерства сельского хозяйства вернуть использованный грант в бюджет судья увидела, что грант использован по назначению, что сроки строительства фермы были сдвинуты по объективным причинам, не по вине фермера, что чиновники должны были услышать владельца КФХ и отодвинуть сроки для реализации гранта. В итоге им пришлось это сделать по судебному решению. 

    Не исключаю, что забайкальские чиновники «кошмарят» крестьян не из вредности, а в стремлении блюсти законность и порядок, в противном случае они сами могут понести наказание в виде штрафов. Но ведь штрафы для чиновников несоизмеримо меньше миллионных грантов, максимум 15–17 тысяч рублей. Тот же Подельский с удовольствием погасил бы штраф «пострадавшего» чиновника вместо того, чтобы возвращать грант и банкротить хозяйство.

    Ну и, наконец, третий момент, на котором хотелось бы остановиться: работа Россельхозбанка. Объективно Аюр Жалсанов пострадал, т.к. не уложился в сроки, потому что Россельхозбанк задержал его с выдачей кредита. Казалось бы, что такого? Банк вправе самостоятельно решать, кому выдавать кредит, а кому Нет. Но не в этом случае, так как существует трёхстороннее соглашение между Министерством сельского хозяйства, Россельхозбанком и грантополучателем о своевременном финансировании последнего. Чаще всего для реализации целей гранта средств гранта недостаточно, приходится пользоваться кредитными и вкладывать собственные. Потому и существует такая договорённость. А наш фермер «ходил кругами» возле Россельхозбанка, ждал обещанного, а в итоге кредит ему так и не дали, и время ушло. Я считаю, что эта причина является объективной, чтобы отсрочить реализацию гранта. В случае с Подельским была та же самая история. На комиссии представитель Россельхозбанка проголосовал за его грант, но когда дело дошло до кредитования, вопрос застопорился, хотя Подельский всегда исправно платил кредиты, без просрочек. Полтора года он обивал пороги, подключал министра, замов, бегал за дополнительными справками, дошло до абсурда – «предоставьте разрешение на подключение к коммуникациям на стоянке». Какие коммуникации могут быть на животноводческой стоянке! Обращались с жалобой на работу местного отдела Россельхозбанка к его руководству в Москве, что не кредитуют фермеров. Так они даже не удосужились ответить ни Подельскому, ни Министерству сельского хозяйства. Почему банк не хочет кредитовать аграриев, для ЧЕГО он и был организован – вопрос.

    Как председатель Союза крестьян Забайкалья, я вхожу в состав комиссии по предоставлению грантов, наряду с представителями банков, Минэкономразвития, всеми заместителями министра сельского хозяйства и начальниками отделов Минсельхоза, «Агропромстроя» и двумя представителями фермерства. В этом году был свидетелем, как 35 фермерам было одобрено получение грантов. Казалось бы, они прошли все ступени проверок Минсельхоза. Нет же, собирается комиссия под личным руководством министра сельского хозяйства и ещё раз перепроверяет всех грантополучателей прямо на местах. Пересчитывает каждую голову скота и при малейшем несоответствии лишает фермера гранта. 11 фермеров из списка вычеркнули, каждый имел возможность получить по 3 миллиона рублей, т.е. 33 миллиона сэкономили – а куда, зачем. Если этим фермерам не дали, должны были дать следующим 11 по списку, которые не добрали баллы, но так не сделали. Гранты получили 24 человека вместо 35, а ведь федеральный бюджет позволял выделить деньги каждому.

    На одном из заседаний комиссии по предоставлению грантов, в которую я вхожу, выяснилось, что наше мнение – продлять время для реализации гранта конкретному исполнителю или Нет – никакого веса не имеет. Я задал вопрос: зачем тогда вообще нас собирать, если у нас Нет никаких прав, если всё в конечном итоге решает Минсельхоз, который не желает подпадать из-за фермеров под штрафные санкции вышестоящих организаций. 

    В ответе Михаила Кузьминова на эти публикации даётся понять, что Минсельхоз и дальше продолжит «комшарить» фермеров. Считаю, что такая позиция недостойна Министерства сельского хозяйства, напрямую заинтересованного в развитии сельского хозяйства во всех его проявлениях – и в крупных, и в малых формах. 

    Мы хотим работать совместно и на результат. Я выступаю за то, чтобы фермерам помогали, а не засуживали их. 

    

    Галын Дугаржапович Доржиев,