Вы из Чикоя? Тогда вам к нам! Совершенно случайно судьба подарила мне встречу с человеком, увлечённым темой родословных. Хотя «увлечённым» – это, пожалуй, мягко сказано. Читинка Юлия Григорьева «заболела» этой темой давно и, я так полагаю, на всю жизнь. У неё есть рукопись «Родословные старожилов юго-запада Забайкалья» – документ, в котором в форме разбитого на поколения списка людей представлены истории развития родов старожилов, сведения о чьих-то потомках (нисходящая роспись) или чьих-то предках (восходящая роспись). События, охваченные поиском, относятся к периоду 1774 – 1923 годов!
Район исследования: центральная часть, юг и юго-восток Урлукской волости Троицкосавского уезда Верхнеудинского округа Иркутской губернии (сегодня – Красночикойский район Забайкальского края). Задачи: установить забытые имена и фамилии первопоселенцев и колонистов Забайкалья, проживавших на территории Урлукской волости со второй половины 18 века. Составить их поколенные росписи, чтобы изучить родственные и брачно-семейные связи; выявить закономерности и различия в семейно-бытовом укладе у крестьян, казаков и ясачных. В росписях можно отследить возраст вступления в брак у юношей и девушек в различных социальных группах, количество детей, рождавшихся в браке, выявить наличие и количество пар близнецов в каждом роду, а также незаконнорожденных детей и их последующий правовой статус в различных сословиях, возраст и причины смерти. – Как думаете, Юлия, ваша будущая книга найдёт своего читателя? – Чтоб ответить на этот вопрос, задам свои. Что вы знаете о своих предках, проживавших в Забайкалье в XVIII–XX веках? Хотели бы узнать их имена на 7–10 поколений назад? Поэтому, безусловно, издание будет адресовано всем, кто интересуется своей родословной. Люди наконец-то обернулись к своим истокам, очень многие пытаются докопаться до своих корней хотя бы на несколько поколений. Может быть, отыскав в моей книге информацию о своих прадедах, кто-то наберётся смелости и приедет повидать родные места. Многие ведь останавливают подобный порыв мыслями: «Как я поеду, у меня там никого нет». Есть, поверьте! Многие старожильческие фамилии состоят друг с другом в разной степени родства. Вот где простор для таких видов въездного туризма, как ностальгический и генеалогический. И люди там, на Чикое, по-прежнему добрые, отзывчивые, любознательные. У бурят, кроме обычая помнить свой род наизусть на 7 поколений, есть ещё такой – в определённую дату (иногда это юбилей или памятная дата кого-либо из старших родственников) вся семья съезжается на то место, где стояла родовая юрта. И нужно обязательно походить босиком по этой земле, полежать на ней, покувыркаться, поваляться так, как валяются кони. Так родовое место передаст тебе силу. Я нашла не только дом прадеда, где родились бабушка и отец, но и четвероюродную сестру, пятиюродного дядьку и семиюродную тётку. Это звучит смешно, наверное. Но мы с удовольствием общаемся, чувствуем родство, и это очень здорово. По собственной практике знаю, что старики уходят, и мы вдруг спохватываемся, что что-то важное не успели у них спросить. – То есть ваше издание – это… наша не расспрошенная когда-то прабабушка? – В какой-то мере. да. С уходом представителей старшего поколения в каждой семье, иногда совершенно внезапным, теряется ценнейший источник информации, которой нет ни в книгах, ни в интернете, ни в архивах. Старшее поколение – и есть связующая нить между нами сегодняшними и их родителями и бабушками, с которыми они общались «вживую», слушали их рассказы, сказки, семейные предания. Вдумайтесь: наше поколение жило при Хрущёве, Брежневе. Мы помним, каким был Советский Союз, не понаслышке знаем про дружбу народов и развитой социализм. Для нас далёкой историей были события начала и середины ХХ века, но мы могли расспросить о них наших бабушек. А наши дети и внуки живут в совсем другом мире. Для них социализм, первый полёт человека в космос будет (или уже стал) таким же теоретическим понятием, как для нас феодализм или крепостное право. Но это макроистория. А история каждой семьи – микро-. Об этом ещё 30 лет назад говорил российский историк и генеалог А.И. Аксёнов. Знание своей микроистории – это не только имена бабушек и дедушек, это жизненный опыт поколений, сила рода. Приведу простой пример, который наблюдала в с. Жиндо прошлым летом. Дедушка чинит лодку. Ему помогают два взрослых сына, здесь же возятся внуки лет 5–6. Они не только общаются на тему, как починить лодку, они делают эту работу вместе. А внуки при этом ещё и учатся посредством наглядного и одновременно практического обучения. В деревне до сей поры во многих семьях сохраняется проживание трёх поколений вместе, в городе, наоборот, большее распространение получила нуклеарная семья: только родители и дети, и очевидно, что старшее поколение (бабушки) не в полной мере смогут передать свои знания внукам. Когда информации, полученной от родственников, недостаточно или невозможно получить её, можно обратиться к архивам. По разным причинам люди покидали родные места, сейчас уже многие живут за пределами Забайкалья – они хранят память о своих корнях, какие-то материальные предметы, напоминающие о родине предков – Чикойской долине. Но не все имеют возможность приехать в другой город и жить и работать несколько недель или месяцев в архиве. Кроме того, архивные тексты с течением времени угасают, документы ветшают, доступ к ним прекращается. А многие просто не знают, с чего начать. В итоге навсегда утрачивают возможность соединить разорванную связь поколений. – Что конкретно может дать ваше издание? – Издание «Родословной росписи старожилов юго-запада Забайкалья» без дополнительных затрат позволит людям узнать не только имена, но и даты рождения, венчания, смерти предков, количество и имена детей не только в основной, но и в боковых ветвях родословного древа; родственные, брачные, свойственные (духовные) и дружеские связи с другими жителями села (или других сёл). Для казаков – проследить продвижение по службе. В целом, всё это увлекательное мини-исследование истории своей семьи. Одна женщина из с. Тамир написала мне очень хорошее, доброе письмо, в котором благодарила за то, что я помогла ей узнать имя прапрадеда – Аполлон, и теперь она может поминать его в молитве. Первый сборник будет посвящён самым южным, пограничным и приграничным сёлам – Жиндо, Голдановке и Читкану. Потом хотелось бы и про пограничных казаков и семейских из Хилкотоя, Гутая, Нижне-Нарымской, Укыра и Шонуя и других издать такие же. Мечтаю и о том, чтобы в изысканиях добраться до мест в Белоруссии, Черниговской губернии, даже в Польше, откуда пришли семейские в Забайкалье. Безусловно, это не лёгкое дорожное чтиво, а книга для пытливых. Зная фамилию предка, можно читать книгу с начала, двигаясь от XVIII века к XX, наблюдая за тем, как разрастается и ветвится ваше древо. Можно читать книгу с конца, двигаясь от настоящего к прошлому – зная фамилию, имя и отчество предка, жившего в начале XX века, узнать о его (её) братьях и сёстрах, родителях, бабушках и т.д. до самого раннего установленного предка. Но и тут читателя будут подстерегать неожиданности: как известно, крестьяне в России до XIX века не имели фамилий, а имели прозвания. И в ходе исследования был выявлен интересный феномен, выражающийся в утрате или изменении фамилий в некоторых этно-конфессиональных группах. Если у пограничных казаков процент случаев утраты фамилии равен нулю, у крестьян-православных он составляет не более 5% от общего количества фамилий и выражается в основном в незначительном изменении фамилии: Шацкой – Шадский, Вильской – Вильский, Смородеников – Смородников, Зимарев – Зимирев и т.д., то у крестьян-старообрядцев Урлука этот показатель достигает 86%! Трудно сказать, следствие ли это изоляции, вызванной религиозной принадлежностью, или иными причинами, но документально подтверждено, например, что из более, чем 50 семей Григорьевых, живших в Урлуке в начале ХХ века, ни одна семья не является Григорьевыми на самом деле. Оказывается, все Григорьевы Урлука принадлежат к трём разным родам – одни из них происходят от старожила по фамилии Гудошников, вторые – Тарасовы, а мой род ведёт начало от Фёдора Чёрного, чья фамилия затем трансформировалась в Черных, и только к середине XIX века у его внуков закрепилась фамилия Григорьевы. – Каковы наиболее распространенные фамилии по этому региону? – Москвитины, Кирилловы, Елизовы, Дранишниковы, Злобины, Перебоевы, Зимиревы, Лужниковы, Черных – это православные крестьяне. Среди крестьян-старообрядцев (семейских) – конечно же, Емельяновы, Капустины, Климовы, Васильевы, Вдовины, Нагаевы, Кореловы, Цыпыловы, Кузьмины, Моисеевы, Якушевские, Алексеевы, Михайловы, Арефьевы, Тороевы, Ветошкины, Халецкие, Маниковские, Григорьевы, Масловы, Резниковы, Асташовы. Старейшие казачьи фамилии – Скуратовы, Хлуденевы, Таракановские, Переваловы, Хлебниковы, Назимовы, Митрошины, Шайдуровы. Но для меня нет разницы – распространённые или нет. Проще, наверное, их всех по алфавиту перечислить: они мне все уже, как родные. – А есть ли возможность любому самостоятельно составить родословную?.. – Есть. Для этого нужно либо терпение и настойчивость, либо финансовая возможность. Но платные услуги архивов недёшевы, и ожидание очереди на составление родословной росписи порой занимает от года до нескольких лет, и изготовление родословной, как правило, производится по прямой восходящей отцовской либо материнской линии без учёта боковых линий. Существуют ещё платные услуги по поиску, активно рекламируемые по интернету. Но если это не специализированная фирма, с которой заключается официальный договор, то всегда есть риск нарваться на мошенников, потерять деньги и не получить никакой информации… – Сложно представить ваш труд… Я так полагаю, что в большинстве своём это схемы или таблицы? – Таблицы. Такой формат получился случайно – я пыталась как-то рассортировать накопленные за полтора года поисков записи и составила небольшую, на 2 листа, табличку, в каждую ячейку занесла сведения о родившихся в 1774–1812 годах детях и их родителях. Постепенно стали выявляться определённые закономерности. Помните лозунг советских времен «Семья – ячейка социалистического общества»? Получилась буквальная проекция этого принципа – в каждой ячейке в результате итераций стали копиться записи об одной семье. Всё, что я находила – о родившихся, о сданном в провиантский магазин хлебе, о заборе в рекруты, о венчаниях и браках, о награждении медалью или выборах в церковные старосты – всё записывалось в соответствующую ячейку. Информация стала «расслаиваться», «ветвиться». Появились сведения уже о втором поколении старожилов, потом о третьем и т.д. Ко времени, когда в таблицу стали вноситься сведения, относящиеся к началу ХХ века, она достигла бы каких-то циклопических размеров, если бы была не разделена к тому времени на несколько – по приходам церквей. В силу большого объёма информации росписи по всем населённым пунктам не удастся включить в один том, так как его объём будет превышать несколько тысяч страниц. Цену одного сборника пока сказать не могу: это будет зависеть от себестоимости и тиража. А тираж будет маленьким – слишком специфичное исследование, немножко другие сейчас интересы у людей. История каждой семьи уникальна. Высшей благодарностью для меня, как для автора, будет, если читатель, перевернув последнюю страницу, продолжит писать эту книгу самостоятельно – уже исключительно для своей семьи. История семьи в ХХ веке – это слишком личное, можно сказать, сакральное знание, которое должно стать достоянием только одной семьи. И если продолжить писать её, даже у родных братьев и сестёр со временем появится уникальное издание в единственном экземпляре. А дальнейшие самостоятельные исследования – это повод для общения со старшими родственниками, которые так нуждаются в нашем внимании. Это и запас информации на будущее для общения со своими детьми и внуками. Ведь каждый человек раньше или позже задаётся вопросом: какая она была – моя прабабушка? – И немного о том, почему именно чикойская родословная? – Мои родители оба из Забайкалья: папа родился в Жиндо, а мама – в Дровяной. Познакомились они в Томске, где учились в институтах. Там же поженились, родилась я в Линёвом Озере (там в 1966 году жили мамины родители). А в 8 лет отец меня впервые привёз в Чикой. И – всё, я пропала!.. Каждый июнь меня сажали в самолёт, и я проводила каникулы в деревне. А каждый август меня, обливающуюся слезами, заталкивали в обратный самолёт и отправляли в Читу. Ещё месяц дома я рыдала от тоски, а потом начинала считать время до следующих каникул. Вот зачем мне, 10-летнему ребёнку, было знать, что это за деревня – Афонькино? Как выглядела и где находится деревня Доложино? Кто этот человек с бородой на старом портрете? Как его звали? Конечно, это был детский интерес – просто одно из проявлений процесса познания мира. Никаких записей я не вела, но с удовольствием ездила в рейсы со своим дядькой, который на грузовике развозил почту по всему району, расспрашивая его о тех деревнях, по которым мы проезжали. Именно во время одной из поездок я впервые увидела Жиндинскую Трёхсвятительскую церковь, которая была перенесена в Жиндо в 1816 году из Урлука, прослужила людям более 150 лет и была безжалостно снесена в конце ХХ века. Эта церковь изображена на известной акварели польского ссыльного Л. Немировского, датированной серединой XIX века. В конце 90-х на волне возможностей, предоставленных законом о реабилитации жертв политических репрессий, я сделала первую попытку узнать что-то о деде и прадеде. Дед, Григорьев Павел Алексеевич, был репрессирован в 1940 году, по доносу обвинён во вредительстве: по версии следствия, он был японским шпионом и, работая в пекарне бухгалтером-счетоводом, специально подкладывал в хлебное тесто щепки, гвозди. Отсидел 3 года, в 1943 ушёл на фронт, прошёл всю войну, в 1953 году умер. Прадед – волостной старшина Елизов Пётр Егорович – прошёл японскую войну, был в плену, попал в первую волну раскулачивания в 1930 году, его сослали на рудник Гутай, где он вскорости погиб, а семью выслали в Канск. Но на мои запросы о реабилитации пришли ответы: сведений о таких людях нет. Жили люди, пахали, растили детей и… исчезли, как пылинки на ветру, никаких следов не осталось. Естественно, для написания этих заявлений понадобилось расспросить бабушку, чтоб узнать их точные имена и хотя бы примерный возраст. Меня поразило тогда, как чётко, без малейшей задержки, моя неграмотная старенькая бабушка, которая не помнила, куда час назад положила очки, перечисляла тогда полные имена не только своих родителей, бабушки и дедушки, но и имена свёкра, свекрови, родственников, живших в Жиндо и Урлуке. Но она не помнила точную дату рождения деда, помнила лишь, что он был её ровесник и родился на Успенье. Я тогда служила в милиции, и заниматься поисками не было времени. Затем, провожая на учёбу и встречая младшую дочь в начальных классах, я проходила мимо Государственного архива Читинской области (так он тогда назывался). А государственный архив расположен буквально во дворе школы – здания разделяет лишь забор. И вот, с целью скоротать время и уточнить всё-таки дату рождения деда, я и пришла в первый раз в архив – в 2003 году. Достаточно быстро нашла нужные мне сведения, но меня, как всякого, кто впервые берёт в руки такие документы, поразил сам вид дореволюционных метрических книг, атласная гладкость бумаги, яти и еры в тексте, запах этих документов – казалось, так пахнет само время… И тут я пропала второй раз! Ведь поиск информации и чтение таких книг сродни поиску клада. Второе, что меня удивило и заинтересовало – большое количество однофамильцев, как бабушки, так и дедушки. «Наверное, родственники», – подумала я и, совершенно не задумываясь, выписала всех Григорьевых и Елизовых, которые родились, венчались и умерли в период с 1906 по 1913 год. Отпуск быстро кончился, и снова навалилась рутина – работа, дача, домашние дела… В свободное время попыталась прикинуть: кто кому из выписанных персон кем приходится. Но быстро поняла, что имеющейся информации ничтожно мало, и соединить этих однофамильцев во что-то, хотя бы отдалённо напоминающее древо, ну никак не получается. И почти 10 лет эти листочки лежали невостребованными где-то в шкафу. А в 2011-м я в сети наткнулась на общенациональный исторический сервер «Предыстория», который основал и поддерживает мой однофамилец Денис Григорьев «сотоварищи». И тут я пропала в третий раз – такое огромное количество информации по истории Забайкалья, этнографии, культуре и религии, старые фото, старинные карты – всё это увлечённые люди выкладывают на форуме, обсуждают, помогают друг другу в поиске. И вот тут-то пригодились и детские отрывочные воспоминания, и бумажки с записями. А поскольку я уже к тому времени вышла на пенсию, времени свободного стало больше, и вот уже 6 лет подряд хотя бы час в день я посвящаю Госархиву края. – Юлия, остаётся только пожелать, чтобы эта книга поскорее увидела свет. И, может, наконец-то и я найду своих предков из Хилкотоя. Да и все другие, кому интересен этот труд, которому буквально нет цены, заинтересуются возможностью заглянуть вглубь истории своей семьи. Елена Чубенко |
