Газета 'Земля'
РЕДАКЦИЯ ПОДПИСКА РЕКЛАМА ВОПРОС-ОТВЕТ
Содержание номера
НОВОСТИ
    Совет недели
    Акцент недели
    Трамплин для бизнеса
ГОСТЬ РЕДАКЦИИ
    Красная линия в жизни
КАСАЕТСЯ ВСЕХ
    «Собачья проблема» нерешаема?
СВОИМИ ГЛАЗАМИ
    Синилгэн – праздник первого снега
УГОЛКИ ЗЕМЛИ РОДНОЙ
    На аргунской стороне…
СМЕЛО ЗА ДЕЛО!
    Жар-птица вдохновения
ТелеМАНИЯ
    «Ы» и другие приключения «Операции»
ЗАПОВЕДНОЕ ЗАБАЙКАЛЬЕ
    Записки краеведа
ВЫХОД В СВЕТ
    Посмотреть на шерстистого носорога
ТАЛАНТЫ ЗАБАЙКАЛЬЯ
    Звание «Народный» – по заслугам!
ТЕПЛЫЕ СТРОКИ
    Играй, гармонь, звени, частушка
ЧАДО газета для детей и молодежи
    Для мам и пап
ДАТА
    Тысячи тысяч
НИ ХЛЕБОМ ЕДИНЫМ
    Звонница – звонче нет
ЗНАЙ НАШИХ!
    Трезвые воины – забайкальские старообрядцы
ФАЗЕНДА
    А у нас свежина!
Выпуск № 45 от 05.11.2019 г.
Тысячи тысяч
Светлой памяти деда моего Дмитрия посвящаю...
    
    Окончание. Начало в №44.
    
    Но вернёмся к событиям тридцать третьего. Проклят, видимо, был род деда. Если ему дали передышку, то в марте того же 33-го решением Тройки ОГПУ заточили на пять лет в концлагерь для врагов народа старшего брата Илью Семёновича, которому было уже под шестьдесят и которого угораздило ещё в начале века жениться на сестре Прокопия Чернова, расстрелянного в 32-м руководителя контрреволюционной организации. Да-да, именно в концлагерь, ибо это изобретение Сталина, а Гитлер только подхватил и усовершенствовал идею.
    …В тишине читального зала районной библиотеки мы негромко беседуем с Натальей Ивановной Бакеевой о тех страшных времена, и я прошу её достать «Книгу Памяти жертв политических репрессий в Восточном Забайкалье». Вместе со своей коллегой (а одной и не поднять) Наталья Ивановна вынесла восемь тяжёлых томов. Сколько же человеческого горя вобрали в себя эти книги! Медленно переворачиваю страницы и как будто иду по тихому деревенскому кладбищу. Фамилии знакомы и очень часто повторяются, и будто смотрят с молчаливых страниц скорбные лица убитых и сгинувших на чужой стороне, далёкой и холодной.
    Дохожу и до родных «могилок». Три десятка Пушкарёвых, раскулаченных, сосланных, расстрелянных, забитых до смерти во время следствия. Да, крепко потрепали старинный казачий род, чей пращур Андрей Пушкарёв среди первых осваивал забайкальскую землю, и имя его значится в Окладной книге в числе конных казаков города Нерчинска за 1685 год. Да только ли эту фамилию истерзали? Увы, нет. Потомки всех первооткрывателей хлебнули горькую чашу. Более шести десятков Забелиных, примерно столько же Юдиных. Да от каждой коренной фамилии десятки загубленных жизней и исковерканных судеб.
    Вот Трухины, например. Эта фамилия обрела в Забайкалье широкую известность, и немудрено, ведь более пятидесяти представителей её стали Георгиевскими кавалерами в разное время. А наши нижне-ульхунские (это их родовое гнездо) Мангутской станицы Трухины дали Российской армии генерала да двух полковников. Да не штабных, а боевых, многозаслуженных! Это ли не слава, это ли не гордость? ...Разгромили и этот род. Более семидесяти человек из него, и женщины в том числе, попали под чудовищный каток репрессий. Расстрел, истязания и убийства на допросах. Изгнание с родимых мест.
    Вспоминаю давний рассказ престарелой тётки моей, как выселяли большую семью Батуриных, родителей бабушки Елены, которые жили нераздельно со старшими сыновьями. Полупарализованного отца и ослепшую от горя мать бабушка забрала к себе, а остальное семейство покочевало. Раскулачили и выселяли в тот мартовский день 1931 года много мангутских семей, и уже с раннего утра истошным криком и рёвом захлестнуло село от края до края. Выселяемых сгоняли на улицу Молотова, которая, словно в насмешку, была вся увешана красными флагами и плакатами, а оттуда всем скопом повели на «дистанцию» (какое-то место за Мангутом). Брать с собой разрешали только маленький узелок с парой белья да харчи на дорогу. Транспорт почему-то долго не подавали, и плач и вой весь день носило ветром по степи. Позднее прошёл слух, что угнали арестованных на станцию Карымская, а затем уж и след их затерялся. Как стало известно позднее, только весной 1931 года из нашего района было выселено 105 семей, или почти шестьсот человек. И если в начале статьи я назвал пострадавших числом в 45 тысяч, то, как утверждают авторы Книги Памяти, цифра эта далеко, далеко не полная.
    Тяжёлым камнем упал на ононские станицы приказ о зачистке приграничной полосы. Да, в конце 30-х ещё были станицы. Трудно и неохотно расставались караульские казаки со своим природным званием и вековечным укладом жизни. Это потом уже, когда уцелевшие в бойне репрессий пройдут пекло Великой Отечественной и их жалкие остатки, истерзанные физически и морально, вернутся домой победителями, их уже легко и просто сделают «мужиками». Тогда, осенью 1937-го года, «силами пограничников была проведена широкомасштабная операция по очищению от «контрреволюционных элементов» пограничных районов области».
    Пришёл звёздный час Андрея Черняева, техника-интенданта 2-го ранга НКВД, старшего лейтенанта 4-го отдела Мангутского кавпогранотряда. Я специально так подробно называю этого, язык не поворачивается сказать, человека. Все воды Онона не смоют кровь с его рук. Ох, и свирепствовал техник-интендант. Он лично составлял списки на арест, лично допрашивал и составлял обвинительные заключения. Он, видимо, был большой мастер своего дела, допрашивал ловко и умело, с обвинительными заключениями не тянул, и по заключениям этим Тройка УНКВД Читинской области выносила только расстрельные приговоры. Когда в конце 1937 года все тюрьмы Читы и другие специально приспособленные для этих целей помещения оказались переполненными и осуждённых перестали транспортировать в область, я думаю, он и сам не брезговал приводить эти приговоры в исполнение. А помощником у него был ст. лейтенант Герасимов. Вот как о работе удалого техника-интенданта рассказывает свидетель Аркадий К. (фамилию по этическим соображениям не называю): «Я тогда сам у них сидел. Черняев время от времени вызывал меня и заставлял подписывать уже готовые протоколы. Если я отнекивался, он говорил: «Подписывай или будешь стоять здесь, пока не подпишешь». Я и подписывал».
    В очередной и последний раз за дедом пришли 12 ноября 1937 года. Разбирательство оказалось до удивления коротким. Через девять дней было составлено обвинительное заключение, а уже 1 декабря Тройка УНКВД приговорила пятидесятилетнего инвалида войны, отца пятерых детей, на иждивении которого были и престарелые родители жены, к высшей мере наказания. А вот в камере смертников пришлось потомиться долго. Это также входило в методу истязателей – пусть покачается на краю могилы, помучается, зараза. 16 января закончил Дмитрий Семёнович свою многотрудную, полную невзгод и лишений земную жизнь.
    Что это я всё о казаках да о кулаках. Или, может, репрессировали только социально-чуждый рабочему классу элемент? Ведь власть-то была пролетарской, хотя и декларировалась как рабоче-крестьянская. Но крестьян и близко к власти не допускали. Мало того, когда 27 декабря 1932 года ЦИК и СНК приняли положение о паспортной системе, сельское население не получило право иметь паспорта, и долгие десятилетия, вплоть до 1974 года, крестьяне обходились справкой колхозника. Это делалось для того, чтобы не пустели пашни и фермы и молодёжь не покидала село. С одной стороны, вроде и хорошо, а с другой – смахивает на крепостное право. Поди, разбери теперь...
    Но я опять отвлёкся. Молох сталинских репрессий не разбирал классов. Более 50 человек хапчерангинцев было расстреляно в те годы. А уж их-то никак к кулакам не отнесёшь. В начале 30-х они, завербованные из Воронежской, Полтавской и других губерний западной России, спасаясь от свирепствовавшего там голода, проехали всю Россию и Сибирь и, вконец измученные и напуганные дальней дорогой, выгрузились в необжитом ещё месте и с тоской и страхом поняли, что обратной дороги им уже не вынести, да и не на что, и остаётся только работать, не жалея себя. Эти люди, оказавшись в непривычном месте и климате, отделённые от родных мест тысячами километров, стали чистым пролетариатом. А вот, поди ж ты, не избегли и они горькой участи.
    А китайцы?.. Эти несчастные «ходи» и русского языка-то почти не знали, но почти поголовно были объявлены японскими шпионами и либо расстреляны, либо мыкались по лагерям, либо высылались в Китай.
    Здесь необходимо пояснить, что 30 июля 1937 года каждой области, краю, республике были отпущены свои лимиты на аресты. В них указывалось количество людей, подлежащих расстрелу (1 категория) и заключению в исправительно-трудовые лагеря (2 категория). Восточно-Сибирскому краю, куда входила и наша область, «выделили» 1000 человек на 1 категорию и 4000 на 2-ю, хотя уже к 1 января 1937-го у нас в области расстреляли 2657 человек. Но аппетит, как известно, приходит во время еды. 25 октября нарком Ежов даёт дополнительные лимиты на арест. Начальник НКВД по Читинской области и по совместительству председатель Тройки Г.С. Хорхорин управляется с ними быстро, как на посевной, и в пылу азарта строчит 2 января 1938 года докладную записку в НКВД СССР, где просит дать лимит ещё на 3 тысячи человек, из них 2 тысячи – на расстрел. Нарком Ежов охотно соглашается.
    На этой почве разгорается новый вид социалистического соревнования. Труженики Читинского областного НКВД ревниво жалуются в наркомат, что Иркутской области выделяется больший лимит по первой категории. Особо их огорчает тот факт, что Москва якобы сомневается в их способности убивать больше людей, чем бьют иркутские коллеги. Их охотничий азарт подогревает и сам Хорхорин, который нацеливает свой аппарат арестовать 75% населения области, так как «здесь все шпионы и контрабандисты».
    Упомянув Хапчерангу, следует сказать о том, как комбинат переживал смутное время. План четырёх месяцев 1938 года выполнен на 31%, план по горным работам – на 24%, убытки за 9 месяцев составили 2 млн 387 тыс. рублей. Этот провал явился вполне логичным следствием того, что арестованы подряд три управляющих, много ведущих инженеров, техников, квалифицированных рабочих. Но коммунисты на партийных собраниях, как заведённые, продолжают искать «врагов народа», которых «в основном разгромили, но остатки ещё есть и продолжают подлую работу на Хапчеранге». Директор комбината К. Иванченко на закрытом партсобрании призывает присматриваться к отдельным работникам. И присматриваются. И находят. И требуют всё новых и новых арестов.
    Вообще, надо заметить, что в коммунистов тогда как будто бес вселился. Партсобрания проводились часто, длились бесконечно, и каждое из них начиналось и заканчивалось горячечным призывом корчевать врагов по-ленински. Боевитые наркомвнудельцы внимательно прислушивались к пламенным призывам и охотно ими руководствовались. 13-я Кыринская районная партконференция выносит резолюцию: «РК ВКП(б) и вся партийная организация провели большую работу по очищению своих рядов от врагов народа, по разоблачению и выкорчёвыванию коварных методов работы врагов народа, как в области, так и в районе». Результатом таких собраний стало то, что в иные дни ключ от райисполкома некому было оставить.
    Немалый интерес вызывают методы следствия. В 37-м уже ни о каких процессуальных нормах речь не идёт. 8 августа Сталин от имени ЦК ВКП(б) разрешает работникам НКВД применять к арестованным меры физического воздействия. Наконец-то следователи получают законную возможность хлестать с обеих рук и широко ею пользуются, хотя и до этого не особо стеснялись. В ход идут пытки, которые охотно позаимствовали бы средневековые инквизиторы. Бессонные выдержки с круглосуточными допросами, сажание на заострённую ножку стула, отчего нередко происходил разрыв кишок; стойка в согнутом положении головой под стол. Били, чем ни попадя и куда ни попадя. Прижигали половые органы папиросами или зажимали их в дверь, выдёргивали клочьями волосы из бороды. Жестоко истязали и женщин, «не щадя самых сокровенных органов женского организма». Многие сознавались в самых нелепых и чудовищных обвинениях, чтобы избежать пыток. Затем на суде (если таковой имел место быть) отказывались от своих показаний, но их снова окунали в камеру и заставляли проходить все круги ада повторно…
    И в завершение своей работы я хочу представить главных мучителей забайкальцев.
    Ежов Николай Иванович – народный комиссар Внутренних дел СССР. Любимец Сталина, он был безоговорочно предан вождю. Из-за своего малого роста, 151 см, люто ненавидел всех обычных людей. Убивать готов был с утра до ночи и с ночи до утра.
    Хорен Самвелович Петросьян, начальник Читинского оперативного сектора НКВД, предшественник Хорхорина. Именно ему принадлежат слова: «Все разговоры о КЗОТе, Конституции – это линия, направленная на ослабление удара по врагу».
    Хорхорин Григорий Сергеевич, председатель Тройки по Читинской области, начальник Управления НКВД по Читинской области. «Хорхоринщиной» прозовут те лютые времена в народе.
    Члены Тройки: Муругов Иван Васильевич, первый секретарь Читинского обкома ВКП(б), главный идейный вдохновитель начальника НКВД. Неустанно и очень искусно подвигает Хорхорина к новым и новым зверствам.
    Макарчук Андрей Анисимович, прокурор области, председатель областного суда. Не удивляйтесь явному нарушению Конституции в совмещении двух должностей. Тогда всё было можно. Личный знакомец Сталина.
    Хорхорин не избежал законного возмездия, был арестован 29 ноября 1938 года и сдох (простите) в тюремном лазарете. Я очень надеюсь, что к нему были применены все меры «физического воздействия». Подобная участь постигла и Муругова. Его арестовали 8 сентября 1939 года и приговорили к расстрелу. Однако «ворон ворону глаз не выклюет», и в октябре 1955 года комиссия партийного контроля при ЦК КПСС восстановила Муругова в партии, сняв с него все обвинения. Макарчук скрылся от ареста, и судьба его неизвестна. Может, всё-таки божья кара настигла его?
    Некоторым палачам меньшего ранга тоже пришлось заплатить. До смерти был забит на следствии бывший начальник 4-го отдела Управления НКВД Белоногов. К высшей мере приговорили садистов Мартынова, Семёнова, Видякина, Каменева, Крылова. И хотя наказание они понесли вовсе не за зверства свои, на душе всё равно отрадно. Избежали заслуженного возмездия Куцерубов, Семенюк, Перский, получив разные сроки. Абсолютное же большинство палачей-следователей увели от наказания, переместив их по службе и месту работы. Судьбу мангутского кровопийцы Андрея Черняева проследить не удалось.
    ***
    Вскоре после победы в Великой Отечественной в одной деревенской школе пожилой учитель истории, демобилизованный фронтовик, сказал своим ученикам: «Дети! Запомните эту войну! Как только вы её забудете, тут же ждите новую». Как бы хотелось, чтобы и ужасы 30-х годов мы помнили и никогда не повторили.
    Выражаю глубокую благодарность и желаю крепкого здоровья старейшему забайкальскому историку Владимиру Исаковичу Василевскому, внёсшему огромный вклад в дело восстановления исторической справедливости!
    
    И. ПУШКАРЁВ, Кыринский район, по материалам архивов УФСБ и Государственного архива Забайкальского края
Яндекс цитирования