Волчий след Этим материалом мы открываем цикл публикаций, затрагивающих самую что ни на есть мужскую тему, – охоты. Так уж исторически сложилось, что не каждый рыбак – охотник, но каждый охотник – рыбак. Занятие охотой идёт бок о бок с развитием и становлением человеческого общества. Без охоты не было бы жизни на Земле, как бы парадоксально это ни звучало.
 Так уж получается, что смерть одного существа даёт жизнь другому. Мне на ум приходит случай с одной альпинисткой, которая у подножия Эвереста провозгласила: «Вегетарианцы могут всё!» Она запаслась овощами и фруктами и полезла на гору. Назад не вернулась – умерла от истощения. Мы не станем пропагандировать любовь к мясу и нелюбовь ко всему остальному. Нет! Мы вместе с вами окунёмся в мир охоты, проследуем вслед за матёрыми охотниками в непролазную тайгу и украдкой подсмотрим их мастерство. Разложим по полочкам все условия успешной охоты в Забайкальском крае. В этом нам помогут советы крупных специалистов, охотничьи секреты, собственные наблюдения, истории, которые подскажут, как быть чуть хитрее и чуть ловчее. Охотник, как и рыбак, – первый защитник природы, потому что живёт среди неё, знает и ценит каждое дерево, каждое живое существо. Профессионал никогда не возьмёт лишнего, не позарится на чужое. Он не нарушит природный баланс и экологическое равновесие. Само пребывание на лоне природы – и есть порой и охота, и рыбалка. Это нужно просто понять. Это сравнимо с болельщиками на Олимпиаде, которую показывают по телевизору: вроде как ты незримо находишься вместе со спорсменами, и вроде как просто сидишь перед экраном. В нашем случае точно так же – с одной стороны, ты просто приехал в лес из города или села, но с другой стороны, ты стал частью этого леса... Впервые я оказался на охоте пятнадцать лет назад. Конечно, для охотника это не показатель, но, тем не менее, мне есть о чём рассказать. В тот раз мне посчастливилось поучаствовать в крупной облаве на волков в северных районах нашего региона. Лютой холодной зимой серых хищников расплодилось видимо-невидимо. Они резали овец и коров прямо в загонах. Больше всего досталось собакам, поскольку волки их от природы на дух не переносят. Бывает, идёт человек с собакой по лесополосе, а невдалеке волчара прыгает, бегает, подкидывает в воздух пучки прошлогодней травы. Этой игрой стервец заманивает собаку, отгоняет её от человека, и если собака глупая, он её схватит за загривок и утащит в укромное место. Так вот, выехали мы из Читы в составе двадцати восьми человек аж на семи уазиках-«санитарках». Дорога была ох как тяжела. Пока шуршал под колёсами асфальт, было терпимо, однако скоро началась не грунтовка и даже не гравийка, а полное бездорожье. Семь часов машину кидало из стороны в сторону по раскисшей заснеженной колее. По салону летали вещи. Иногда казалось, что автомобиль вот-вот перевернётся, учитывая его совершенно отвратительную курсовую устойчивость. Наконец мы выбрались из этого ада и покатили по полям в сторону чернеющего леса. Приехали. Шумною ватагой народ высыпал и стал лагерем возле охотхозяйства, егерь которого сопровождал облаву. В несколько заходов мы помылись в бане после дороги и, уже чистые, расселись в солидных размеров избе планировать завтрашнюю охоту. Затем были жеребьёвка, распределение номеров и маршруты загонщиков. На следующее утро выдвинулись каждый к своему номеру. Мороз стоял минус сорок два! В воздухе ни единого движения. Вся природа замерла, боясь пошевелиться, дабы сберечь драгоценное тепло. Вот в таких условиях нам предстояло терпеливо ждать загонщиков. А те не торопились, им же не нужно было сидеть неподвижно на одном месте. Они шли не спеша, широкой цепью, стуча палками по деревьям и время от времени охали и ухали. Множество косуль (диких коз) сорвалось тогда со своих мест и выбежало прямо под выстрелы, но никто не стрелял, так как все терпеливо ждали волков. Косули, словно чувствуя себя в этот раз в безопасности, неторопливо проходили мимо нас целыми стадами, по 10–12 голов. А волков всё не было. Вот показались и загонщики, а поздравлять «с полем» было некого. Так никто и не смог взять серого разбойника. Мы выбрали другой участок и в этот раз сами пошли загонщиками. И опять из-под наших ног поднимались лёгкие косули и, словно невесомые, легко уносились вниз по распадку. Вобщем, за два дня удалось взять всего одного сеголетка (мелкий годовалый волк сего лета рождения). Я не знал тогда, в чём была причина неудачной волчьей облавы. Может быть, егери собрали недостаточно информации по деревням, откуда именно туда приходили волки. Может, так совпало, что хищники перед охотой перебрались в другой квадрат. Короче говоря, пока матёрые охотники горевали, я чувствовал, как заболевал охотой. Заболевал сильно и безнадёжно. Ведь охота в широком понимании – это не только выстрел по зверю или птице. Если взять всю охоту за сто процентов, то этот самый выстрел занимает процента три, не больше. Подготовка, оформление путёвок, дорога, жизнь в машине или зимовье, крепкая мужская компания, посиделки у костра, «дикая» кухня, адреналин погони – этот список можно продолжать бесконечно. Сейчас у трудолюбивого человека всё есть – ему не нужно охотиться, чтобы не умереть с голоду (если речь, конечно, не идёт о промысловиках). Сам факт прогулки по полю с ружьём, ощущение того, что ты занимаешься настоящим мужским делом, радость от удачного выстрела – всё это и есть в конечном счёте охота. С почином нас! Антон Доценко |
