У каждого свой язык Всегда поражался ёмкости, образности, зримости и краткости народного языка. По молодости и глупости мне часто было смешно слышать некоторые словечки от бабушки (в девичестве Горковенко), реже от мамы и отца. Но хватило предусмотрительности или ума записывать эти словечки – сначала на отдельных клочках, затем в тетрадке. Со временем, когда вошло в привычку записывать такие слова, составился целый словарь.
Набралась общая тетрадь в 96 листов с выражениями и словами людей разных профессий, с которыми сводила меня судьба, среди которых пришлось жить и работать: геологи, рыбаки, охотники, маляры, штукатуры, журналисты, водители, грузчики, кузнецы, лошадники и собачники, кочегары, сидельцы, травники, шлиховщики, лесники и лесозаготовители и многие другие. Кое-какие слова можно встретить в «Словаре забайкальских говоров» Элиасова и «Словаре фразеологизмов и иных устойчивых сочетаний Забайкальского края» В. Пащенко, но в основном здесь я привожу слова, распространённые не по принадлежности к территории, а характерные для профессий. Таких слов и выражений набралось чуть более трёх тысяч. Текст, предложенный газете «Земля», – отрывок из новой книги. Белковать и зверовать
Как сказать о дереве, которое высохло настолько, что, кажется, может воспламениться от искры. Сухое? Сушина? Очень сухое? Слишком сухое? Народ придумал, как обозначить крайнюю степень сухости – на усух сухой. То есть и без того сухой, но после этого ещё и высушенный до предела. И что главное, народ почувствовал этот сухой звук «с-с-с», настолько сухой, что в нём уже не может быть жизни. Народ на генетическом уровне правильно употребил звук, уже изначально, самой природой наделённый смыслом. Свой язык есть в любой профессии. Охотник не скажет «выстрелил» или «стрельнул», он скажет «стрелил». Само мгновенное действие слово «выстрелил» не передаёт, мешает приставка «вы», которая даёт разбег, в котором действие не нуждается. «Стрельнул» – уже лучше, короче, но есть что-то игривое в этом суффиксе; в народе говорят и ёмче, и короче – «стрелил». И плохо, что такого слова нет в словарях. Если же охотник рассказывает историю от первого лица, для него даже слово «стрелил» будет длинновато, он скажет: «Я его – хлесь!» Короткое, хлёсткое слово, передающее скорость и звук действия. Это слово объединяет два процесса одного действия: звук выстрела как звук бича и хлёсткий звук, когда пуля попадает в цель. В слове «хлесь!» слышатся два этих действия. И лишь человек, не чувствующий родной язык, не слышит этого. Охотник не скажет «убил», скажет «добыл» или «взял» зверя. Не скажет «охотился», но уточнит: «зверовал», «белковал», «пешковал», «скрадывал», «соболевал», «сидел на солонце», «ждал на переходе». Если охотник промазал, он уточнит, как именно промазал, потому что видит по поведению зверя или птицы, куда легла пуля: «обнизил», «обвысил», «справил», «слевил». Хозяин, деревенский мужик не скажет о корове или быке «добыл», «взял», «убил», он обязательно скажет «забил». При этом никогда не станет уточнять, как он это сделал, не станет смаковать, наоборот – на время забоя женщины и дети отправляются домой, они не должны это видеть. Если охотник говорит о звере, значит, речь идёт об изюбре, медведе, сохатом, возможно, кабане. Всё остальное население тайги не может быть «зверем»: ни коза, ни рысь, ни росомаха, ни кабарга, ни даже волк. Если изюбр, то он тоже требует уточнения: бык, матка, телок. Или: коза, гуран, инзигашек. Или: секач, свинья, подсвинок. Или: косач, тетёрка. Или: глухарь, копалуха. Или: кабарга, струевик. Человек тайги не скажет «шёл по лесу», он обязательно уточнит, по какому лесу, потому что для человека знающего за названием леса стоит целый мир, для него лес – не просто деревья, это: листвяк, сосняк, березняк, осинник, кедрач, ольховник, горельник, подрост, лесовал, молодняк, сушняк, ерник, чепура, марь, кочкарник. И идёт он не по какому-то отвлечённому рельефу, у него под ногами может быть: елань, сопка, рёлка, ряж, колок, увал, ключ, прижим, падь, распадок, стрелка, закраек, переход, тягун, седловина, болотина, россыпь, останцы, вилы, борт, перевал, низина, залавок… Если таёжник скажет «ягода», то речь идёт о бруснике. Всякая другая требует уточнения. Если скажет «гриб», то понятно, что говорят о грузде. Все остальные грибы имеют названия: маслёнок, обабок, подосиновик, волнушка, белянка, рыжик, сыроежка, сухой груздь, смоляной груздь, шампиньон, моховик… Человек, чуткий к русскому языку, обязательно сделает различие между этими словами, потому что речь идёт о разных действиях: он запопритормаживал; начал попритормаживать; стал притормаживать; начал тормозить; затормозил; тормознул; нажал на тормоз; ударил по тормозам. Мы прекрасно понимаем, что «ударить по тормозам» – это совсем не затормозить, хотя и в том и другом случае машина останавливается. Русский человек обязательно сделает различие между «запопритормаживал» и «попритормаживал». А вот примеры интересного языка бабушки, коренной таёжной забайкалки, её выражения, всегда точные, к месту, а часто и с юмором. Дивовать и девовать
Помню её рассказ о первой поездке в Читу – ещё до того, как Забайкалье стало Дальневосточной республикой, до революции 1917 года – в царствование императора Николая II. «Я тогда ещё девовала. Добирались мы обозом, все татуровские, осенью дело было, ближе к зиме. Везли дикое мясо, птицу, яйца, домашнюю убоину, солёные грибы, ягоду, голубицу, мёд. Сдавали всё приказчику в пассаж купца Второва, этот угол Амурской и Уссурийской. Ехали несколько дён. Потом повели нас наверх обедать в трактир, по-нонешнему ресторан, на второй этаж. Кормили даром, но мы больше всё дивовались. Потом пошли по магазинам да лавкам, мужики – по скобяным, охотницким да скорняцким делам, бабы – за мануфактурой, сладостями, посудой…» Когда бабушка говорила «девовала» и «дивовались», я хорошо различал смысл этих слов. Девовать – быть в девках, время до замужества. Дивоваться – не просто удивляться, но с удивлением и обсуждением рассматривать что-то новое, ранее невиданное. Но есть у нас ещё одно слово – «девковать». Девковать – не просто девовать, но засидеться в девкать, девовать долго. Было в её языке много слов, характеризующих людей. Причём все эти слова несли оттенок осуждения, насмешки, юмора, одобрения, восхищения. Круть-верть, но така бравенька
Одёжа – это не просто одежда, это обязательно верхняя одежда, которая может быть и плащом, и курткой, и пиджаком, и которая надевается на плечи. Ниже пояса одежда не может называться одёжей. Обутки – это для улицы; тапочки не могут быть обутками. Курмушка – куртка для работы по хозяйству в зимнее время. В курмушке в гости не ходят. Курмушку накидывают на плечи, пальто – надевают. Собака нюхтит – это не совсем нюхает или чует, нюхтит собака обязательно на охоте, когда она работает. Назём – между землёй и навозом. Перепревший навоз называют чернозёмом, но в забайкальских сёлах говорят короче и ёмче, слово «назём» создано из двух слов – «навоз» и «земля». Чепура – непролазная чаща из мелкого кустарника: багула, ольхи, ерника, ивняка. Чепуриться – прихорашиваться перед зеркалом по какому-то особенному случаю, каждый день не чепурятся. Очень живая девчонка, которая всё время крутится, находится в движении – как юла, как сорока на колу, как на гвоздях сидишь, веретёха, веретено, круть-верть. (При этом народ различает веретёху и вертихвостку.) Очень непостоянный человек, не имеющий своего мнения – семь пятниц на неделе, сума перемётная. О любопытном, которому до всего есть дело, – к каждой бочке затычка. Женщина лёгкого поведения – она крутится с кем попало, она гужевалась с кем ни попадя, потаскуха, греховодница, оторва, бегает, как сучка, мокрощелка, вертихвостка, посекуха. О ленивом – работничек поповский. О настырном, прилипчивом человеке – прилип, как лист до задницы. О пустом человеке – пустозвон, пустомеля, мели Емеля – твоя неделя, никудышный, непутёвый человек, он так себе – пришей хвост кобыле. О глупом человеке – ты, паря, дурак, а не лечишься; ты дурак и уши холодные; раз слов не понимаешь, тебя надо из-под ремня учить. О моднице – крашеные губки идут. О высоком человеке – долгота идёт. С одобрением – он ладный такой, такая бравенькая бабонька, такая чистотка, он шибко работящий, уважительный человек, удалый парень, обходительный мужчина, молодка, молодуха. С насмешкой – первый парень на деревне – вся рубаха в петухах, дыра сорочья. О суетливом без толку – заполошный. С насмешкой и осуждением – чья бы корова мычала, твоя бы молчала; стряпуха – все ворота в тесте; преподобный (и добавляется фамилия, имя или прозвище). С осуждением – не девка, а тёлка; голоногая, задница сверкает; он хороший, когда спит зубами к стенке; харя твоя бесстыжая, С одобрением и завистью – у него в жизни талант (счастье) есть. Кто упрямо стоит на своём – ему хоть кол на голове теши. Кто своего добьётся любым способом – не мытьём, так катаньем. Хитрый, вёрткий – скользкий, как налим; как уж под вилами. О приставучем мужике – сивый мерин, жеребец, самуститель, срамец ты! О хватком – из-под рук вырывает. О слабом – мямля, бесхарактерный, жалостливый, никому отпору дать не может, он безобидный – вреда никому не сделает, слова путём не скажет. О неловкой медлительной хозяйке – кулёма, пантюха, куча навозная, день деньской сиднем сидит. Вячеслав ВЬЮНОВ, писатель, поэт, публицист, с. Тасей Читинского района От редакции: Вячеслава Александровича благодарим за драгоценную россыпь забайкальских слов и выражений. К слову, упомянутый им словарь Элиасова мы «распробовали» несколько месяцев назад и на страницах газеты в социальных сетях ведём рубрику «Что бы это значило?» – каждое утро предлагаем всем желающим угадать, что означают родные, но подзабытые забайкальские словечки. Присоединяйтесь! |