Чозения

Остаток далёких эпох

    – Это не тополь, как многие считают, а его редкая родственница чозения, – с ноткой гордости первооткрывателя сказал Николай Никандрович. – Но если видов тополя десятки, ивы – сотни, ещё одной их родственницы, осины, – где-то около пяти, то чозения – единственная в своём роде. А название своё, по одной из версий, получила от корейского слова «чосон» – так называлась правящая династия Страны утренней свежести. Поэтому на Дальнем Востоке она ещё известна как «кореянка».

    И всё же я не избавился от мысли, что мне показали какую-то помесь тополя и ивы. Но дерево привлекло внимание не только декоративностью и стройностью, но и нездешним названием. Ведь это в южных краях произрастают экзотические араукарии, пинии, магнолии, криптометрии – с окончанием -ия, а в наших-то лесах почти все названия оканчиваются на -а: сосна, лиственница, осина, берёза…

    Интерес к чозении подогрел одной из своих публикаций бывший директор Читинского института природных ресурсов, член-корреспондент АН СССР Ф.П. Кренделев. С его подачи через несколько лет неподалеку от п. Новая Чара мне показали уже не одно дерево, а целую елово-чозениевую рощу – государственный памятник природы. Почти все деревья были примерно одного возраста, с морщинистой корой, свисающей вертикальными чешуйками, что напоминало маскировку снайпера из какого-то кинобоевика. Этот камуфляж, скорее всего, служит утеплителем нижней части ствола.

    Я заметил, что под деревьями почему-то не видно чозениевого подроста. Местный житель пояснил, что его и не будет, так как чозения почти не размножается вегетативно. А пересадок не любит, потому что у неё очень длинный центральный корень, да ещё и закрученный спиралью: выкапывать сложно, повредить легко. А тот экземпляр, что я видел в Акше, является, скорее всего, исключением из правил.

    Дерево это не такое уж простое, хоть и похоже на тополь. Чозения – редкая гостья из доисторического третичного периода, точнее, из геологической эпохи неогена (20–5 миллионов лет назад). А до нас дошла предположительно потому, что периоды оледенения были не повсеместными.

    Ф.П. Кренделев считал, что чозенией хорошо бы заменить примитивные тополиные садово-парковые насаждения. Но её трудно переселить туда, куда хочется человеку, для размножения из семян нужен питомник. А в природе её легкие семена с хохолком из тонких волосков разносятся ветром и, попав в подходящие условия, быстро прорастают и цепляются за грунт. В условиях Севера она встречается на галечниковых отмелях и косах, намытых течением горных рек. Со временем центральный корень уходит глубоко, до самых грунтовых вод, и омывается подрусловыми потоками. Поэтому и расселяется она по островам и речным долинам. Чозению считают пионером освоения бесплодных речных наносов – за то, что создаёт на голом месте почву из своей перепревающей листвы. А ещё она своей мощной корневой системой закрепляет берега от размыва во время паводков. Когда деревья стареют, а это наступает в 60–80 лет, они замещаются тополем да ивой. А где-нибудь в других местах из лёгких семян, унесённых ветром или водой, вырастают прутики, с годами превращающиеся в красивые прямоствольные деревья, напоминающие пирамидальный тополь.

    Увидев чозению в третий раз, я стал считать её своей подопечной. Возникло опасение, что возле реликта не в добрый час появится человек с мотопилой в руках. Ведь гостья из доледникового периода растёт не где-нибудь в глухомани, а в черте города – неподалеку от разрушенного паводком каштакского моста через Читинку. Там, в неглубокой котловине, в окружении корявых тополей стоят несколько стройных деревьев. Они не так высоки, как в северной роще, почти все стволы почему-то дали много сучьев-отростков, начинающихся почти от земли. Неподалеку иногда проходят люди, которые принимают чозению за разновидность тополя или древовидную дальневосточную иву. На мой же взгляд она отличается от тополя, как, скажем, породистая собака от дворняги. Крона у чозении образуется симметрично расположенными ветвями, прижатыми к стволу, ствол темноватый и морщинистый. Листья продолговатые и с голубоватым отливом, располагаются не очерёдно, как у ивы, а розетками по пять штук. Весной отличить чозению от тополя легко – её молодые побеги окрашивают пробуждающуюся крону в красноватый цвет, отчего она видна за версту.

    В окрестностях Читы чозения встречается также у с. Бургень, кое-где по Яблоновому хребту. А вообще-то это дерево считается восточным, растёт местами в Приморье и Хабаровском крае, на Камчатке, Сахалине, в Корее и Японии, где в благоприятных условиях достигает 25-метровой высоты. Ф.П. Кренделев рассказывал, что японские лесоводы, пользуясь скоростью роста и способностью образовывать прямые стволы, научились выращивать… чозениевые телеграфные столбы! Верится с трудом, но ведь неизбалованные природными ресурсами островитяне до всего додумаются.

    В листьях и коре этого дерева содержатся флавоноиды и дубильные вещества. Из них в прежние времена готовили отвары, которые применяли как успокаивающее средство. А для размножения собирают семена в период опадания сережек, и уже в июле их можно высевать в почву на глубину не более сантиметра. Семечко хорошо цепляется за грунт, даёт побег и годика через два образуется стволик, который начинает быстро тянуться вверх, прибавляя человеку тихой радости от того, что со временем здесь вырастет экзотическое дерево с нездешним названием «чозения».

    

    Фёдор Бутаков, г. Чита