МЫ ЗНАЕМ ВОЙНУ НЕ ПО КНИГАМ

Чтобы восстановить историческую справедливость по отношению к «детям войны», необходим федеральный закон, а не закон Забайкальского края, считают читатели газеты. Обязательства должна взять на себя страна, и тогда не будет унизительного деления на «здешних» и «пришлых».
Число полученных нами писем на эту тему приблизилось к сотне. Сегодня мы публикуем те, авторы которых родились в Советском Союзе и почти всю свою жизнь отдали Забайкалью.

«Мы такое пережили,
что на кризис нам начхать!
Мы за Родину – горой,
Хоть и трудно нам порой!
Президент наш молодой,
Но серьёзный, с головой!» – такими строчками частушек поднимает себе и знакомым настроение отличник народного образования РСФСР, ветеран труда, учитель с 35-илетним стажем из п. Могзон Алла Фёдоровна Богданова.  
«Я родилась в 1936 г. в г. Балаклея, Харьковской области, – пишет она. – Отец был кадровым военным, он сразу ушёл на фронт, а мы с мамой несколько дней с трудом добирались до с. Гряково, Полтавской области, где жили её родители. Через несколько дней в село на мотоциклах въехали фашисты. Мне было пять с половиной лет, я помню, как расстреливали парней, которых немцы считали связными партизан, и много дней не разрешали хоронить. На площади построили виселицу, где казнили всех, кто хоть как-нибудь проявлял недовольство режимом фашистов. А какие страшные были бомбёжки! Стоял грохот, плач людей, рёв животных. В одну из таких бомбёжек погибла моя бабушка.
Я знаю войну не по книгам и кинофильмам. Я видела её своими детскими глазами – страшную, беспощадную, жестокую. Поэтому я так тяжело переживала войны в Афганистане, в Чечне (первую и вторую), где гибли наши ребята. А когда увидела по телевизору события в Беслане, мне стало очень плохо, вызывали врача.
В  1944 г. Украина была освобождена. В июле 1945 г. часть советских войск перебросили из Чехословакии на восток – для разборки с Японией, так мой папа оказался в Забайкалье. А в 1946 г. он забрал нас с Украины. Мне было 10 лет. Я не знала русского языка, учительница занималась со мной ежедневно, и через два месяца я разговаривала без всякого акцента. В 1955 г. закончила 10 классов и поступила в Читинский пединститут. В 1956 г. папу вместе с полком (он был командиром танкового полка 223, служил на 76 разъезде, сейчас это ст. Мирная) перевели в Киевский военный округ. Так мои родители снова оказались на Украине, а я окончила институт, начала работать. Прикипела к Забайкалью и живу здесь 66 лет.
Я не считаю себя «беженкой», не считаю «беженцами» тех, кто приехал в Забайкалье по направлению. С фашистами воевала не только Читинская область. С фашистами воевала наша страна – Советский Союз. До сих пор не могу смириться, что родилась я в одной стране, а живу в другой. Не могу смириться, что мои родители похоронены в другой стране, и навестить их могилки нет возможности. Я горжусь, что жила в СССР. Очень жаль, что мы не сберегли свою страну. А вопрос о «детях войны» нужно решать на федеральном уровне, тем самым никого не обижая. Так будет справедливо».

Переселяйтесь в Забайкалье!
«Мой отец Овчинников Алексей Иванович, 1908 г.р., в 1927-29 гг. служил в Хабаровске, в штабе В. К. Блюхера, – пишет В.А. Овчинников из с. Илим. – Часто стоял у его кабинета, и при встрече Василий Константинович здоровался рукопожатием. Потом отец бы председателем колхоза «1 Мая» в Сундырским районе, Чувашской АССР. В 1939 г. его посадили в тюрьму, за что, не знаю, после 9 месяцев отсидки выпустили. Годы были неурожайными, засуха. В соседнем с. Юваново построили деревянную больницу, её нужно было штукатурить, отец взялся за эту работу и закончил её 24 июня 1941 г. В тот же день дали ему повестку на фронт. Он пошел к главному врачу получать деньги за работу, оказалось, что того еще 22 июня забрали, так как был он капитаном. Деньги пропали.
25 июня отец ушёл на фронт. Мать и нас двое, я и брат Арсений, остались нищими. Мне было 6 лет, Арсению 4 года. Не было ни зерна, ни дров, правда, в подполье после посадки остался картофель, и корова Дуня давала молоко. Надвигалась зима, недалеко от дома лежало сваленное ветром дерево, очень крупное, более полутора метров в диаметре. Конечно, для топки непригодное: практически одна вода, и пила в ней вязнет, невозможно протянуть. Двухметровой пилой мы с матерью пилили его. У меня силенок мало, я быстро устаю, мать сердится, собьет меня на землю, пинает. Я подскакиваю и снова пилить. Мать бросает пилу, обнимает меня и ревом плачет…
В сентябре 1942 г. я пошел в школу: отцовский френч, ручка канцелярская  и перо. Два урока отсидел и ушел домой, ушел, потому что меня просмеяли и сказали: "Перо «рондо» не для учеников". 18 октября прибыл отец после госпиталя (лежал он в Казани, кисть руки разорвало разрывной пулей). Узнав, что я не учусь,  сам отвёл в школу. Побыв несколько дней, снова уехал на фронт. В 1943 г. родился брат Пантелей. Летом с матерью работали в колхозе на сенокосе, на жатве. В школу ходили в соседнее село. Однажды был такой случай. Сижу в школе, поглядываю в окно, думаю, как бы снег не пошел. Пошел!!! К концу уроков перестал, навалив толщину в 2 см. Как быть? Я босиком, а до дома 7 км. Вот бегу по снегу. Пробежав 100 метров, встаю на сумку, и руками грею ноги. Мать напугалась, дескать, я заболею. Но обошлось.
Все годы войны мы жили бедно. Тертая картошка на хлеб и просо на кашу. Ели раз в сутки. В начале 1945 г. сгорели. Не знаем до сих пор причину пожара, говорят, что подожгли. 18 ноября вернулся отец. Стал в колхозе бригадиром. Однако жить лучше не стали. Зазвучали призывы: «Переселяйтесь в Забайкалье». 11 апреля 1950 г. прибыли в с. Илим. Я лично прибыл только 12 апреля: с Нерчинска до Илима гнал свою любимую корову Дуню, кормилицу.
Сейчас мне 77 лет, после инсульта правой рукой плохо владею, инвалид 2 группы, слабое зрение. Отец мой умер 15 ноября 1984 г., со службы пришел в звании гвардии старшего сержанта, имеет медали «За Победу», «За отвагу», орден Славы, орден «Отечественной войны».

Не надо нас сталкивать!
Елизавета Николаевна Лагунова родилась в Вологодской области в 1935 г.,  в 1958 г. приехала в п. Первомайский, где живёт уже 54 года. «Добросовестно работала, – пишет она, – имею 40 лет непрерывного трудового стажа, исправно платила все налоги в бюджет, и получается, что на социальную помощь «дети войны» могу не рассчитывать?
Уважаемые депутаты, не надо нас подразделять, мы все – «дети войны Великой России». Мой отец  был призван 23 июня 1941 г. Сражаясь и погибая на фронте за нашу Родину, он свято верил, что дети его будут защищены государством. Правда, за погибшего отца я в те году получала пособие – 3 рубля.
Я не понаслышке знаю, что такое война, бомбежки, потеря родных, голод, холод и безотцовщина. Так отчего же я меньше всего хлебнула, чем дети Забайкалья? Не надо нас сталкивать лоб в лоб. За последние годы нас и так разделили на богатых и бедных. В обществе столько посеяно зла и ненависти. Я уже пожилая, больная женщина, могу не дожить до того дня, когда этот закон будет принят, но хотелось бы верить в справедливость. Не могу смириться с тем, что, прожив 77 лет, я буду обманута еще раз. Рассчитываю на здравый смысл руководителя фракции КПРФ С.В. Сутурина и депутатов, которые будут принимать этот закон».
А следующее письмо – без обратного адреса, мы получили его на электронный ящик редакции. Пишет Лариса Владимировна Батовская, чья мама проживает в г. Нерчинске.
«Моя мама родилась в 1938 году в Брянской области, с. Новомлынка, Стародубского района, и до 1960 г. жила там, а после уехала в Забайкалье, которое считает своей второй Родиной. Приехав в Нерчинск, преодолев все трудности, живя, работая, вырастив детей, которые родились именно в Забайкалье, имея за плечами более чем полувековой стаж, получив звание "Ветеран Труда" и медаль в 90-ых годах прошлого века, а также являясь "Почётным Донором России", отдав на благо людей всю свою жизнь, теперь горько плачет и расстраивается. Не за денежные надбавки, а за разделение на "своих" и "чужих".
Мама родилась в бедной семье, где, кроме неё, было ещё трое душ, она – средняя. Отец пропал без вести на фронте в 1944 г. Семья долго не получала ни пособий, ни пенсий. С 1941 по 1943 гг. были в оккупации, чудом остались живы, и теперь, как говорит моя мама: "Ну, наверное, лучше бы пусть нас тогда всех убили, кто жил на Западе, тогда бы на Востоке и в Забайкалье хватило бы всем всего». Но не горько ли, говорит моя мама, "когда мы, несмыслёныши, стоя по стойке "смирно" под немецкими автоматами, когда беременную мать на наших глазах расстреливали, где лучше было, там или тут?"
В 2011 г. я увидела объявление на дверях одного из магазинов, что Нерчинский райсобес просит всех граждан, кто на момент войны был ребёнком, предоставить документы. Мама туда пришла, у неё спросили, откуда она. Она сказала им всё то, что рассказала вам я, а ей ответили: "Это просто собирают списки, а кто и что, нам не говорят! А вы ещё и пришлая, и кто это будет доказывать, что вы являетесь "ребёнком войны", а тем более сиротой?!". Документов не взяли.
Сейчас моей маме 75-ый год, каждую годовщину Великой Победы она молится за всех "умно говорящих и не очень", за "жадных и простодыр", а ещё больше за тех, у кого ума нету, значит, не почуяли, не понюхали "запаха войны". Желает всем мира и благоденствия".
 
Успокойтесь, пожалуйста!
Завершить этот краткий обзор писем хотелось бы словами Светланы Петровны Шангиной из п. Дровяная. «Но ведь в данное время мы сыты и одеты, есть крыша над головой, есть внуки и правнуки, – пишет она, –  так зачем нас снова сталкивают головами друг с другом? Мы хотим жить мирно. О том, что было с нами, надо постараться хотя бы не вспоминать. Нас Гитлер не уморил с голоду, и за это слава Богу.
Но в наше итак сложное время находятся люди, которые не знают, что такое война, считают, что «детьми войны» по закону должны быть те, кто родился в Читинской области. И уж очень хочется спросить их: "А тебе приходилось играть в окопах, «варить» в касках (без огня, конечно), какое-то месиво из глины и травы, залазить в подбитые танки и сбитые самолеты?" Сколько детей подорвалось и сколько было покалечено тогда! Трубы, полчища ворон да военные. Если бегать по развалинам, то можно наступить на мину, а этот город зовется Поронайск, Сахалинской области. Война уже закончилась официально, но там еще она продолжалась. Был комендантский час, пленных вывозили в Хокайдо. Я приходила на пирс, садилась на швартовую тумбу и смотрела, как их по трапу грузят на судно. Я всегда плакала.
Но вот прошло 67 лет, и снова будоражат наши души, и без того потрепанные. Да кто только нас не обманывает?! То эти ваучеры, то последние гробовые без стыда и совести отняли. Но вы, дорогие читатели, не идите на поводу! Вы же мудрый народ, успокойтесь, пожалуйста. Знайте, что они нас не стоят. Живем как умеем, пенсию получаем приличную, хватает, я проработала 40 лет, и этого хватит».

Подготовила
Мария ВЫРУПАЕВА