Газета 'Земля'

Чеботарь
Егор Микулин
    Толя Бирюков остался без отца очень рано. Отец ушёл на фронт, когда Толе было четыре года, но он хорошо помнил отца. Отец, уходя на фронт, долго держал сына на руках, прижимал его к груди, целовал, а слеза нет-нет, да и капнет на рубашонку Толе. Таким и заполнил его Толя, нежным, ласковым, и при воспоминаниях у него щемило где-то в груди, а в глазах появлялись слёзы. Но, что оставалось делать Толе, надо было всё это пережить, и ещё надо было заботиться о двух сёстрах, они тоже были маленькими. Мать работала в колхозе, и целыми днями дети находились одни дома. Вот и приходилось ему вести самому хозяйство и приглядывать за сёстрами. Надо было заботиться и о телёнке, который всегда старался куда-то исчезнуть, а когда коровы шли с пастбища – появиться в тот момент, когда корова подходила уже к дому и высосать всё молоко. А поросята и курицы всегда стремились попасть в огород и там наслаждаться огурцами или репой – кому что нравилось. А ведь было интересно поиграть с ребятами и в лапту, и в прятки. Так что Толе пришлось заниматься хозяйством с младенческих лет и осваивать эту науку по-взрослому. Но после войны жилось не лучше, голод давал о себе знать чётко. Пришла весна сорок седьмого года, неурожай дал о себе знать не только голодом, но и нехваткой товаров первой необходимости. Земля была холодной, но обуви у Толи и его сестёр не было, а выходить на улицу надо было.
    Толя, пробегая мимо колхозного двора, увидел возле сарая шнур от шкива комбайна, который валялся, и на него никто не обращал внимания. Толя постоял над ним и подумал: «А что, годится на подмётки к обувке?» Мимо проходил колхозный сторож, и Толя спросил его: «А можно взять этот кусок шнура?» Сторож посмотрел на Толины ноги и сказал, подумав: «Возьми, все равно изгниёт».
    Толя принёс шнур домой, наточил нож, оставшийся от отца и начал думать, как выкроить стельку для обувки. Он нашёл старую небольшую фанеру, взял карандаш и обвёл черту вокруг ступни. Обрезал ножом края фанеры, и получилось настоящее лекало. Стельки он вырезал и даже примерил их по ступне, но что дальше делать он не знал.
    Тогда он решил идти к соседу, деду Герасиму. Дед удивился приходу маленького соседа, но поздоровался и пригласил его присесть. Они сели на чурбаки, сделанные вместо стульев, и Толя объяснил, зачем пришёл. Дед в душе был удивлён и обрадован, мальчишка, а какие мысли лезут ему в голову. Немного подумав, дед взял два осиновых чурбачка и начал объяснять суть сапожного дела. Он потихоньку начал обстрагивать заготовку, делая из неё колодку. Дал Толе стамеску и тот, глядя на деда, стал обтачивать свою заготовку. Дед делал это умеючи, а у Толи получалось плохо. Дед успокоил Толю: «Не волнуйся, не боги горшки обжигают, и у тебя получится!»
    Дед сделал колодочку и помог сделать Толе вторую. Правда, на вторую колодочку потребовалось больше времени, но всё же колодки были сделаны. Дед узнав, что у Толи есть шнур на подмётки, посоветовал с одной стороны надёргать ниток на дратвы для шитья.
    Первую пару тапочек шили три дня. Дед помогал, как мог, но только советом, он сразу приучал Толю к самостоятельности. Но самое главное, он подарил Толе крючок и шило, чему несказанно обрадовался Толя.
    (Продолжение следует).