«Мы подъехали к городской глинобитной стене. Указатель извещал на русском языке, что здесь город Цзисяньчжень. Машина въехала в ворота и миновала наш контрольно-пропускной пункт. Невдалеке толпились жители города – торговали помидорами, арбузами, всем, что возделывали на полях трудолюбивые руки китайцев. В центре города на улицах было множество людей. Они сидели у своих фанз, толпились у лавчонок, окружили группу наших бойцов, угощая их арбузами, объяснялись жестами, улыбками.

    Мы остановились напротив комендатуры. Навстречу вышел средних лет советский офицер – военный комендант города капитан Виктор Ванк. По его лицу видно было, что он провёл немало бессонных ночей. Много забот легло на его плечи. Пока мы разговаривали с капитаном Ванком, нас окружила большая группа китайцев. Каждый из них протягивал руку капитану, он отвечал на приветствия по-китайски. Комендант хорошо знал язык и обычаи китайского народа.

    Капитан Виктор Ванк - представитель Красной Армии. Все жители относились к нему с большим уважением. Целый день шли к нему рабочие, ремесленники, купцы, рикши. У каждого были свои нужды, просьбы. Коменданта засыпали вопросами, он должен был всё знать, везде успевать.

    В первый же день прихода наших войск в Цзисяньчжень комендант узнал, что город, в котором 25 тысяч населения, не имеет ни одной больницы, ни одного врача. Через несколько дней открыли больницу на 40 коек, пригласили хороших врачей. Китайцы стали получать медицинскую помощь, от которой отвыкли во время господства японцев. В Цзисяньчжене не было ни одной школы. Японцы запрещали китайцам учиться. Комендант нашёл учителя, договорился с мэром города о помещении, и школу открыли.

    Ванк говорил с жителями добродушно, иногда с лёгкой иронией, иногда строго. И люди видели: всё, о чём он заботился, что делал, нужно народу. Появилась лошадь у бедняка, начали восстанавливать городское хозяйство, дети пошли в школу, арестовали предателя, служившего японским шпионом, советский врач оказал помощь больным.

    Весть о предстоящей демонстрации в честь Красной Армии разнеслась по китайским фанзам накануне. Праздник! Разве были раньше праздники в маньчжурском городке, ставшем придатком японского гарнизона? Во время трескучих парадов японцев китайцы прятались в свои лачуги. Они не смели народной песней потревожить слух самураев, давно отвыкли от праздников.

    И вдруг солнечным осенним утром город огласился звоном и грохотом немудрёного китайского оркестра. Это было первое, что сразу сделало день необычным. Много лет не слышали здесь люди родной музыки, запрещённой японцами. Накануне капитан Ванк спросил председателя местного комитета, есть ли тут музыканты, и тот радостно закивал головой. Вечером торжествующие музыканты извлекли из тёмных углов свои инструменты и до блеска начистили их. Сбор на демонстрацию был назначен в 10 часов утра, но музыкантам не терпелось, они вышли на улицу вскоре после рассвета и разбудили город.

    Улицу у местного комитета, где остановился оркестр, быстро запрудил народ. Люди стояли плечом к плечу, вытягивая головы, чтобы видеть музыкантов – и слушали, слушали...

    Из толпы вышел ещё один оркестр и сменил уставших музыкантов. Оглушительная музыка не умолкала, росла толпа. Молодой китаец-переводчик растерянно оглянулся и скрылся в толпе. Вскоре он вернулся и смущённо сказал, что желающих спеть и сплясать не нашёл. Заметив наше удивление, он с горестной улыбкой объяснил, что людям очень сейчас весело, но не решаются они петь и плясать – отвыкли, забыли. Столько лет не смели этого.

    – Песня вот здесь! – сказал китаец и приложил ладонь к сердцу. Он, что было сил, крикнул несколько слов. Толпа заколыхалась, и начала медленно вытягиваться в колонну. Снова грянул оркестр. Двинулись к площади. Над колонной плыли лозунги и целая река красных флажков. Они были в руках каждого китайца. Колонна подошла к площади и широким кольцом окружила только что сколоченную трибуну. Передние ряды сели на землю, скрестив ноги, остальные стояли плотной стеной. Капитан Ванк открыл митинг.

    Это запомнилось навсегда. Один за другим выступали китайцы в залатанных одеждах, с печатью перенесённых страданий на лицах. Звучали слова: «Советский Союз», «Красная Армия – шибко шанго!», горячие призывы. Народ жадно внимал каждому слову и реагировал на всё бурно, дружно. То и дело раздавались в толпе возгласы, поддерживающие ораторов.

    Китайцы радостно приветствовали проходившие советские войска. На многих зданиях впервые после долгих лет японского владычества развевались китайские национальные флаги. Это вызывало у всех восторг. Наконец-то наступил день их освобождения от японского гнёта, и это освобождение принесла Красная Армия».

    Продолжение в следующем номере.