| Выпуск № 13 от 26.03.2014 г. |
 «Забудьте о тюремных понятиях»
«Греть зону», «работать на ментов в западло», «есть баланду» - эти жаргонные выражения пришли из-за колючей проволоки и стали для многих такими же, как «здравствуйте». Песни о тяжёлой тюремной доле часто звучат из авто. Границы между двумя мирами хотят стереть те, кто ещё не разу не был судим… Цепляет чем-то эта тема… Криминальная романтика красной нитью проходит и во многих фильмах… Но те люди, что отбывают уже не второй тюремный срок в ИК-2 особого режима (находятся там преступники и рецидивисты, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления), с твёрдостью скажут: «Не смотрите «Бригаду». Почему? Узнаем из откровений двоих осуждённых.
Хотел лёгких денег
Были лихие 90-е. В нашем посёлке городского типа появились «крутые» и мы с пацанами смотрели на них чуть ли ни как на богов. Нам, голодранцам, тоже хотелось красивой жизни – ездить на новых иномарках, вкусно есть в ресторанах и самое главное – «иметь вес», такой же, как у старшаков.
Воровал
Наше желание перешло в стремление и это не осталось незамеченным. Скоро мы стали получать задания – воровали, угоняли машины. Мы не думали о законном наказании, верили, что такая жизнь будет вечно, что мы будем такими же, как в «Бригаде» крутыми друзьями-товарищами, которые «порвут» друг за друга. Мы слушали шансон и «грели» зону. Мы были наглецами, думали, что за нашими спинами есть кто-то, кто прикроет, но это было не так. Мы были связующим звеном, маленькими пешками для достижения целей других людей…
Первый срок я получил в 16. Моим друзьям, тем, что сели в тот же год, хватило одного срока, чтобы переосмыслить свою жизнь. Я же воспитательную колонию воспринял как место, где можно возгордиться своими «подвигами». Вышел, и прошлая жизнь закрутилась по-новой.
Рядом оказались эти же друзья-товарищи, с кем в зоне поддерживали воровские традиции.
Я не пытался начать другую жизнь – устроиться на работу и завести семью. Больше привлекала лёгкая жизнь – кабаки, пьянки, задания и похвала авторитетных товарищей: «Всё сделали красиво, молодчаги». На воле я не пробыл и месяца. В семье нас у матери четверо детей. Сёстры пытались вразумить меня, устроить на работу. Всё это мне казалось смешно. Как те, кто младше меня вообще могут меня учить? Да и вообще, зачем мне работать, если я могу иметь лёгкие деньги? Тогда я рассуждал только так. Сейчас мне 36 лет, из них в тюрьме – 20. Пять сроков. С каждым разом преступления, совершённые мной, становились всё более тяжкими. Перед вами – вор, угонщик, убийца. Называл ли я так себя раньше? Нет. Я был крут в собственных глазах. В глаза матери, сестёр я предпочитал не смотреть, как они воспринимали меня – это их проблемы. А что сейчас? Оглянуться: за душой кроме греха – ничего. Мне жаль, что я понял это только сейчас. Жаль, но мне хорошо от того, что это произошло. Мне многое пришлось увидеть, чтобы это понять.
Друзей в зоне нет
Был мальчишкой и воровал для какого-то дяди, а когда четырежды выходил из тюрьмы в резиновых тапках, тот дядя, который отдыхает на райских островах и ездит на «мерседесе», не вспомнил обо мне и знать он не хотел про меня и мои проблемы. Мы «грели» зону, но ел я только то, что давало государство.
Есть ли место дружбе в тюрьме? Доверие и дружба здесь – это иллюзия. По молодости кажется – вместе навсегда, а чем дальше, тем больше убеждаешься, что не было настоящих друзей, потому что из-за этих же «настоящих» друзей ты опять находишься в неволе. И уже с годами появляется определённый круг общения, но ты чётко понимаешь разницу между близким человеком и просто знакомым.
Видел много раз, как игра в карты калечила и без того надломленные судьбы. В тюрьме карточный долг – святое. Выиграть же у тех, кто «заточен» на игру, невозможно, но азарт берёт своё. Проигрывают не только деньги, машины, квартиры. Их забирают не у тебя, а у твоих близких без капли жалости – у тех, кто выиграл, тоже матери и жёны, картёжники без малейшего зазрения совести отдадут им выигрыш. Азартный человек сначала не думает о том, что отдавать его долг придётся его родным. Проигравшие лезут в петлю. Есть те, кому отдать нечего. Выигравшие не будут их убивать, они подождут освобождения. А дальше дадут задание и вероятнее всего новый срок тебе обеспечен. Выиграть невозможно, точно знаю. Я тоже играл. Это было моей ошибкой. В семье не без урода, видимо, этим уродом оказался я.
Пришло раскаяние
Сейчас я действительно раскаиваюсь. Сгубил и свою жизнь, и ребёнка без отца оставил. В этой колонии впервые стал работать, научился столярному делу. Выплачиваю иск потерпевшей стороне. Спасибо матери, что не отвернулась от меня, сколько нервов ей вымотал! Спасибо ещё одной, теперь дорогой для меня женщине, она перевернула мою жизнь.
Познакомились по переписке. Три года узнавали друг друга заочно. Приехала. Красивая женщина – педагог-психолог. Разговаривали долго и обо всём. Не зря, видимо, она эти образования получала, увидела во мне раскаявшуюся душу, поняла, что хочу начать новую жизнь. Характер у неё волевой. Съездила к моей матери, поговорила с друзьями из прошлой жизни, объяснила, что их помощь мне не нужна и меня настропалила: «Прекрати эти общения, у тебя другая жизнь». Только сейчас я понял, что отойти от прежней колеи можно, и для начала надо проститься с теми, кто, подогревая спиртным, говорит о каком-то обидчике, зная твой вспыльчивый нрав, толкает на очередное преступление. Да я и сам всем сказал: «Ребята, я отошёл. У меня другая дорога». Это надо твёрдо сказать в первую очередь себе, а потом другим. Тюремных понятий нет, это придумка, забудьте о них.
Хотелось бы выйти по условно-досрочному освобождению, жить просто – латать заборы, устроиться на работу, я же ПТУ при колонии окончил, теперь я столяр-станочник, попытаюсь устроиться, покажу то, что умею, а там пусть решают – нужен ли им такой работник.
Александр
Потерял всё
Отец приходил с завода вымотанный, его зарплаты на нашу семью еле хватало. Я не хотел так жить. Мне, школьному отличнику, стало думаться, что образование и стаж не имеют значения. Были люди, которые на моих глазах из дворовой шпаны превратились в состоятельных людей.
Статья 162
Мне было 16, когда меня приняли в компанию старших ребят – им было по 20-21 году. Я, крепкий жилистый парень, подходил им по всем параметрам: жажды хорошей, лёгкой жизни мне было не занимать, да к тому же в любой потасовке в стороне стоял.
Мы жили в селе на границе с Украиной. Фуры с товаром и деньгами ходили туда-обратно круглосуточно, поэтому выбор способа лёгкого заработка был неизбежен. Моему отцу надо было месяц вкалывать на заводе за те же деньги, что я «зарабатывал» за день. Безнаказанными мы ходили два года. В 18 лет я впервые попал в колонию по 162-й статье – «Разбойное нападение», причём один, друзья отошли…
Страшно мне не было, было очень интересно, как в кино – вот они, серые высокие заборы, колючка… Дали четыре с половиной года.
Уже через год своего пребывания на зоне было уже не до интереса, стал понимать, что молодость проходит мимо, что сейчас мог бы служить в армии, а потом работать, встречаться с девушкой…
Вышел, снова сел за старые грехи – раскрыли ещё одно дело по разбою.
Встретил девушку
Освободился со строгого режима в 2009 году, познакомился с девчонкой, расписались. У меня всё было: дом, семья. Я занялся своим хозяйством – телята, поросята… Я думал всё – теперь я стал умный, теперь мне ничего не грозит. Если случался хотя бы какой-то намёк на конфликт с кем-либо, жена быстро остужала мой пыл. Поддерживала, но в один прекрасный вечер пошёл пива попить, случился конфликт и опять 162-я статья. Там и разбираться никто не стал, посмотрели мою подноготную, и всё. Человек, с которым подрались, сейчас жив, здоров, он и иска-то материального не предъявил.
У меня было всё, и я всё потерял. Сейчас у меня нет ни жены, ни ребёнка. Жена отвернулась, она живёт с каким-то мужиком. Сын родился через месяц после того, как меня посадили. Он не видел меня и называет папой другого человека. То есть сын-то у меня есть, и как бы его нет.
Сначала была злость, а теперь я понимаю, что надо выйти и каких-то вершин добиться, чтобы она пожалела, но сыну-то, конечно, я буду помогать. Сам могу себя применить в сельском хозяйстве, по ремонту – штукатурить, шпаклевать. У меня отец сам дачу строил и меня всему научил. Для него то, что меня посадили, стало настоящей трагедией – он ушёл от мамы. Сейчас обо мне вспоминает только она, а мне стыдно ей даже в глаза взглянуть, мне почти 30 лет, а я у неё на шее сижу.
Сейчас я работаю старшим дневальным. Вижу ребят молодых, как они стремятся жить по понятиям. Каждый из них просто не понимает, что ждать его будет только мама. Кто его встретит из тюрьмы? Такой же «годок», как он? Кто его накормит и примет – авторитет на джипе? Он даже костюм спортивный за 500 рублей тебе не купит. Только мать останется с тобой и поможет встать на ноги. Они сейчас сидят, не хотят учиться и работать, а зря. Поговорить с ними не о чем, а тем, кто ступил на криминальный путь, хочется одно сказать: «Остановитесь пока не поздно, не тратьте молодость зря и не делайте то, за что, потом будет стыдно». Понятно, что сейчас основная масса такой молодёжи меня не послушает, я в их глазах «красный». Скажут: «Да ты давай, ты себя нашел». Они так же, как я когда-то, верят, что добьются всего – джипов, авторитетов… А в лучшем случае через 10 лет они будут в тюрьме…
Многое переосмысливаешь в этих стенах, но о доме постоянно думать я не могу – с ума можно сойти. Надо что-то делать, работать. Меня сейчас Библия спасает. Ещё на общем режиме парень один сказал, что бросает курить и Биб-лия ему помогает. Иду по его примеру.
Я хочу выйти и уехать в другой город, чтобы подальше от прежней жизни быть. И образование у меня есть – электромеханик по торговому и холодильному оборудованию. В своём городе останусь – не получится начать новую жизнь.
Алексей
Радуемся результату
Алексей ГАЗИЗОВ, заместитель начальника ИК-2 по кадрово-воспитательной работе:
– Есть сложность работы с молодым спецконтингентом. У них отсутствуют моральные принципы, которые нам прививались в советское время с детства. Разительно отличаются осужденные. Даже у закоренелых преступников старшего поколения есть понятия о нормах и догмах поведения – уважение к старшим, к начальству, это было с детства привито несмотря на то – вырос ли он домашним ребёнком, или во дворе, а потом пошёл на преступный путь. У нынешнего поколения нет таких установок. У них есть требования. Им говорим, что нам, сотрудникам, чтобы поесть, надо работать и не всегда это нам нравится, но у нас есть долг перед Отечеством и Законом. Наша цель – исправить человека и подготовить его к нормальной жизни в обществе. Когда он приходит этапом один, а через 5 лет становится другим – законопослушным человеком, у него отношение к жизни, к обществу и даже к своему преступлению меняется – это и есть результат, который нас радует.
Подготовила Ксения НОСИКОВА |
|
|
|
