Как это было 

    Своему основателю посвятила «Вечёрка» выступление – 70 лет исполнилось бы Александру Дмитриевичу нынешней осенью. Его нет. Но песни (больше 500 написал) звучат и очень даже «по-заволокински». 

    Сын Антон, один из лучших гармонистов России, руководит коллективом. Сам на сцене. За плечами – школа двух знаменитых Заволокиных, а кроме того – Новосибирская государственная консерватория им. М.И. Глинки. 

    Давайте и с другими познакомимся тоже. Солистка Александра Тушина, которую всякий раз мои соседи по залу провожали восхищённым: «Умница! Молодец!» Сергей Козубенко – баянист-виртуоз. Иван Нагибнев (домра, контрабас) – «съедает 120 пельменей за завтраком». Самый хулиганистый из всех Андрей Киреев (вокал, тамбурин, гармонь); меж собой артисты (а за ними и зрители) зовут Андрея «Агрономом» – песня у него такая коронная – «Молодой агроном». 

    – В Соликамске были в начале октября, – рассказывает ведущий (он же руководитель ансамбля). – Зрительница выскочила на сцену с частушкой: 

    «Агроном, дорогой, 

    Ты постой, постой со мной! 

    Но не вздумай уходить –

    От тебя хочу родить».

    Вы уже поняли, что концерт-праздник был пересыпан шутками, байками, и это рождало домашнюю дружескую атмосферу – совсем, как на вечёрках…

    Не сразу, но подхватили читинцы и частушечную эстафету – микрофон пошёл в зал. 

    Гости и про Читу «залп» заготовили (это ещё «Играй гармонь» в 1999 году в Чите шутила):

    Чита – наш красивый город,

    У Читы стоит реки.

    Здесь работают бабёнки

    И сачкуют мужики.

    Похохотав забайкальцы, легко переключились на лирическую волну, подпевая: «Когда весна придёт – не знаю», «Каким ты был», «Горят рябины». Её, к слову, Александр написал на 50-летие брату. И пусть «На два голоса» им уже не спеть. Но «Я не хочу, чтобы эта песня замолчала…». И верится, что ещё долго-долго не замолчит.

    

    – Когда до этого приезжали в Забайкалье? Часто ли бываете?

    – В апреле 2015 года. Нечасто, но бываем.

    – Зрителей от концерта к концерту больше и больше становится? 

    – Меньше и меньше. В прошлом году, например, был полный зал. 

    – Только в Чите так?

    – Всюду. Небольшой спад. Но мы понимаем, что обусловлено социальными причинами. Время трудное, и люди, конечно же, поставят в приоритет пакет молока, чем зрелище. Тем более наш сегмент аудитории – простые люди, далеко небогатые, чаще пенсионеры, на которых кризис сказался наиболее ощутимо.

    Не унываем (и зрителя стараемся подбодрить), надо всегда верить в лучшее.  

    – И правильно. Тем более идёт к вам не случайный зритель, а тот, кто любит.

    – Ну конечно. А если и случайный зайдёт, надеемся, что и он когда-нибудь станет нашим! Вы же смотрели концерт? Ну вот. Мы такие, какие есть. Может, не так много коллективов в таком амплуа работает… Без пафоса, без лишней помпы, без накачки.

    – Да-да. Например, вот это: «Предупреждаем! Отключите сотовые телефоны. Снимать запрещено». А у вас на сайте и ноты, и слова песен – всё есть. Щедрые. 

    – Есть такое. От отца, наверное, пошло: что отдал – то приобрёл. И наоборот. Чисто сибирский момент, мне кажется. 

    – Отец и дядя родом из села были или горожане?

    – Селяне. В Томской области родились. Потом переехали в Сузун (рабочий посёлок в Новосибирской области). А началось всё с вечёрок (раньше же так молодёжь вечера коротала), отец им купил по баянчику. 

    – А вы ребёнок городской?

    – Да. Вечёрки не застал (смеётся). Но видел, как отец работает. Ещё когда он в «Частушке» работал («Частушка» – ансамбль Геннадия Заволокина; также братья были очень популярным дуэтом частушечников в 80-х годах – прим. авт.), меня с собой прихватывал. Оттуда впитал.

    – Когда «Играй, гармонь» в 1999-м приезжала в Читу, Вы с ними были?

    – Не был. 

    – Больше передача в Забайкалье не заглядывала? Творческие коллективы, основанные Геннадием и Александром Дмитриевичами теперь идут отдельными руслами?

    – Да. 

    – Два двоюродных брата Заволокиных, как отцы, вместе не поёте?

    – На 20 лет «Играй, гармонь» пели в Кремле. На 25… А так, да, отдельно.

    – Читала: есть семейный символ Заволокиных – лира и перо. У Вас пока только лира?

    – Лира. С пером пока сложно. Лира и телефон (смеётся).

    Мне кажется, это либо есть и приходит сразу, либо нет. Анализировал, конечно: возможно где-то в чём-то вакуум есть. Но высасывать из пальца, если, как говорится, не прёт, – к чему?

    Потом, академическое образование. Да воспитывался на таких образцах, как песни отца и дяди… Немножко комплекс есть, довлеет авторитетность фамилии. А если честно, то просто не требуется: столько песен отца не спетых ещё дома лежит.   

    – Люди присылать наверняка что-нибудь пытаются. На сайт в основном? 

    – Да всяко. И на почту, и так подходят. Но очень много самодеятельности. Зёрнышки правда тоже бывают.

    Нюанс в том, что всё талантливое, оно, как правило, скромное. Возле стеночки стоит где-то там, вдалеке. В нём и есть глубина. А пустое колесо, как водится, гремит громче. 

    «Играй, гармонь», к сожалению, стала немножко похожа на это, потому что сами люди другие. Посмотрите записи 90-х годов – народ был скромный, даже лица другие. А сейчас все хотят в камеру залезть. Этот момент – Первого канала, медийности... Не про всех говорю, но есть такое. 

    – Концерт в зале от формата знаменитой передачи отличается – уже не вскочишь с места, чтоб в пляс. 

    – Согласен. Филармонический зал зрителя дисциплинирует, что ли. Зажим чувствовался. Но частушки потом запели: сначала одна, потом подхватили-подхватили… Бывает что и плясать выходят. Но всё равно, да, не так, как в круге. 

    Мы же немножко всё-таки академические, не разбитные. Кредо такое – даже в этом народном мы более строгие. Даже по одежде (заметили, наверное) приверженцы в большей степени сценической культуры такой.

    Хотя можем и в косоворотках выйти. То и хорошо.

 

    – Гастролируйте, поняла, не только по Сибири?

    – В этом году были в Иваново, Владивостоке, Сахалине. Вся Сибирь. Тюмень, Иркутск – вообще, как дома. В Читу пореже забираемся. В начале октября в Перми.

    190 концертов нынче уже дали. 

    – Нашла частушку про вас: 

    – Улан-Удэ, Иркутск и – домой. Берём отпуск – ноябрь отдыхаем. От гастролей. Немножко песен, может, попишем.

 

    – То есть, «отдыхаем» – просто смена деятельности?

    – Да. Ну и надо дома с домашними побыть: у меня пятеро ребятишек...

    – И все поют?!

    – Пока не поют. В музыкальную школу ходим.

    – Завершая концерт, сказали: «До новых встреч». А когда она, новая? 

    – Немножко этот приезд «переварится» – должна быть здоровая пауза. А вообще, мы всегда готовы. 

    Есть мысль: хотелось бы по краю проехать. Но кто бы это всё организовал… Сейчас немножко такая апатия у руководителей (в целом) из-за экономических накладок.

    В 2015 году рискнули – в Петровске дали концерт. 

    – Ну?

    – Глуховато (смеётся). Но без обид. Для опыта нормально. Поняли, что надо приезжать в рамках, может, фестиваля какого. Под какой-то эгидой – не просто так.

    Знаете, в чём суть? Люди-то везде одинаковые и у них всё, по большому счёту одинаково: мама, папа, хлебушек, детишки, песня… В любой народности. Будь то Казахстан (там домбра звучит круглосуточно – национальный инструмент), в Белоруссии – народные песни. В России с этим посложнее – Россия многоконфессиональная, «тяжёлая» в этом плане – очень много народностей; если будем только русское культивировать – станут другие обижаться. 

    В музыкальных стилях и направлениях тоже, на мой взгляд, должен быть баланс, дозировано. Пусть будет 10 процентов народного, 10 процентов рэп, 10 – шансон и т.д. А по телевизору всё больше зарубежные песни и шансон… Перекос.

    – А вы, «Вечёрка», себя к народникам относите?

    – Наверное, всё-таки к народникам. 

    – Но очень качественно.

    – Это уж вам судить. Стараемся. Видимо, образование даёт своё, традиции и всё-таки 40 лет уже династии – понимаем, что есть хорошо, что можно сказать со сцены, что не корректно. Шуточки какие там… Сформировано уже. Планка есть. По крайней мере, хочется думать, что так.

    – Частушки в этом плане – жанр опасный. Цензура есть?

    – Всё должно быть к месту. Солёное – в узком кругу. А когда это на широкую аудиторию, или когда девочка поёт: «Усики, усики…» – это уже, конечно, перебор, невоспитанность. Хотя, понимаете, бывает, что подтекст пошлый, но так подано красиво – не подкопаешься. Всегда поражает: понимаешь, о чём поёт, но так оно завуалировано, такой художественный образ поэтичный – ух!

    А вообще, есть такое выражение: чего бы ты от частушки ни ждал, она всё равно тебя обманет – четыре строчки всего, а завернуть могут куда угодно! Уникальный жанр. Только в России такой есть. 

    – Спасибо, Антон. За концерт и за разговор. Почаще в Читу заглядывайте. Может, и в районы получится. Будем  ждать.