Пневмония. Помоги себе сам?

    Сразу отмечу, что цель данного материала – не «казнить» кого-то из специалистов, устраивая публичную порку, а помочь читателю, оказавшемуся в подобной ситуации.

    

Доказать, что болен

    Я обычный среднестатистический россиянин, которого болезни и недуги не останавливают от желания трудиться, трудиться и ещё раз трудиться. Болеть в наше время дорого, дешевле не обращать внимания на своё больное состояние, уйдёшь на больничный – денег получишь с гулькин нос. С надсадным кашлем я работала недели две, но когда высокая температура свалила в кровать, всё-таки решила лечиться как следует и обратилась в поликлинику. Конечно, талонов к терапевту на мой участок уже не было, разобрали их ещё неделей ранее, моё спасение было в кабинете неотложной помощи. Лет сколько-то назад в поликлинике такого кабинета не было, не было и электронной очереди, и диванчиков в холле, эти нововведения меня порадовали.

    Доктор с сорокалетним стажем, послушав меня, велел сделать флюорографию, чтобы исключить или подтвердить воспаление лёгких. Заболевания, к счастью, не оказалось, всё же доктор выписал антибиотик, и с диагнозом «ларинготрахеит» меня посадили на больничный. Это был первый день рабочей недели, повторный приём был назначен на пятницу. К этому дню состояние моё ухудшилось, температура не падала, несмотря на приём лекарств, трав и ингаляции. К доктору я явилась умирающим лебедем. Доктор был оптимистом, из тех людей, которые при любых обстоятельствах плохого не замечают, а делают акцент на хорошем:

    – Откашливается?

    – Да.

    – Ну, вот видите, как хорошо!

    – Мне очень плохо. Все дни пила антибиотик, но лучше не стало.

    – Ну, откашливается же!

    – У меня температура. Я вам доказываю, что больна…

    – Так… получается… – улыбается. – Пять дней уже болеете. Ну, лучше же состояние. Что же с вами делать?

    – Ну, если мне больше пяти дней не положено болеть, может быть, выпишете меня?

    – Нет, у вас же температура. В понедельник приходите.

    – Назначьте мне «физио», пожалуйста.

    – Нет, у вас же температура. До понедельника.

    Это потом я вспомнила (слышала когда-то), что если антибиотик не действует, его следует сменить. Доктор этого не сделал, а я, неопытная пациентка, не подсказала.

    В понедельник умирающий лебедь превратился в еле ползущую куропатку. Кашель усилился, температура ползла вверх. Доктор, который судя по всему, желал меня выписать, смотрел на меня с выражением «что-то пошло не по плану»… Недельное лечение ларинготрахеита оказалось абсолютно бесполезным. Врач, не понимая, что происходит, назначил УЗИ почек и повторный снимок лёгких. Почки оказались в порядке, а вот в правом лёгком красовалось воспаление. Доктор выдохнул – причина найдена, теперь это не его история. Он удовлетворённо кивал, выписывая мне направление в стационар Краевой клинической больницы. Я попыталась узнать, могут ли меня взять на дневной стационар (при поликлинике этажом выше есть больница), объясняла доктору, что сейчас мне не с кем оставить детей. Но доктор впервые за наше недельное знакомство был в чём-то уверен – в том, что мне нужно лечиться в стационаре. Взяв направление, я поехала в больницу, дежурила в тот день Краевая клиническая.

    

В поисках дневного стационара

    Народу! Два окна, две очереди. Принимают и оформляют быстро. Ни криков, ни возмущений. На фоне монотонного бу-бу-бу «примите, куда я его повезу, 60 километров вёз!» звучит как раскат грома. Поворачиваю голову к соседнему окну…

    – Везите в Карымскую ЦРБ.

    – Мы только оттуда! Там не приняли, сказали сюда везти! 60 километров ехали, куда нам теперь?

    Спокойное доктора «вам не к нам» звучит страшнее рыка монстра из фильма ужасов. Такое тихое, монотонное, как «здравствуйте» другому человеку. Бумага-де (направление) не та. Равнодушие человеческое, профессиональный пофигизм и, скорее всего, за этим – бюрократическая бумажная правота. Стою, вспоминаю рассуждения доктора из кабинета неотложной помощи о том, что здравоохранение чиновники перевели в разряд услуг. Вижу, что некоторые специалисты с этим согласились. Умрите в своей машине, если у вас бумага не та…

    Меня окликают. Долго стоять не пришлось – минут 20, и я приглашена в кабинет к доктору.

    – Направление давайте.

    – У меня и снимок с собой, посмотрите!

    – Не надо, у нас мест нет. Я вам напишу направление в больницу на Черновские.

    – А на дневной стационар можно у вас оформиться, мне очень нужно?

    – Это надо с заведующей пульмонологии разговаривать, сейчас её нет, приходите завтра утром ко мне, я вас проведу.

    – А как вас зовут?

    – Да подходите утром, я здесь буду, мимо не пройдёте.

    – Ну, хорошо, спасибо большое!

    Домой я возвращалась практически уверенной в том, что завтра мне помогут устроиться на дневной стационар и всё будет хорошо. Наивная чукотская девочка – так в шутку называет меня один мой друг. На этот раз он оказался прав.

    Спокойный вечер надежд, ожиданий – «завтра помогут» – закончился вместе с телефонным звонком от знакомой (она врач), звонившей мне по делу, но я тут же спросила, нет ли у неё знакомых в клинической больнице, так как мне нужно устроиться на дневной стационар. Она расспросила, в чём дело.

    – А укол тебе поставили?

    – Нет, я ж завтра...

    – Как не поставили укол? Срочно иди в аптеку за цефтриаксоном, я тебе поставлю, это не шутки – воспаление за 12 часов может существенно разрастись, срочно за уколом! Ты что делаешь?!

    Укол был поставлен. Утром доктор, не пожелавший назвать имя, как сквозь землю провалился. Позже до меня дошло, что он просто отболтался от меня. Если бы человек хотел помочь, то представился бы или даже оставил свой номер телефона. Это одно, но важнее другое: почему он – врач приёмного отделения – не пояснил, что нужно обязательно, немедля поставить антибиотик?! Не удивлюсь, если бы у меня пошли осложнения, и цепочка выяснения обстоятельств указала на него, он бы с лёгкостью сказал, что ничего не обещал и вообще сказал срочно ехать в другую больницу.

    Так вот, в приёмном его не было, и дежурившие регистраторы посоветовали сразу идти к заведующей пульмонологическим отделением. Пошла я натощак (анализы же могут назначить!), наивная.

    В отделении заведующей не было, приветливая медсестра пояснила, что она на совещании, а после у заведующей обход тяжёлых больных, и будет она после 12 часов. На часах было 9:00. В коридоре отделения – диванчик, я рухнула на него и решила ждать, не сходя с места, – вдруг раньше придёт, да и сил идти куда-то не было – температура за неделю вымотала, а «заправки» в виде еды ещё не поступило.

    В 12:15 заведующая пришла. Я стала рассказывать о том, что мне не с кем оставить детей, она – о том, что из 60 коек в пульмонологии после оптимизации осталось 25 и теперь в отделении лежат только тяжёлые, те, кто на грани жизни и смерти. Я умирать не собиралась и даже пошутила на этот счёт. Доктор мою шутку оценила:

    – Это уже радует. Я вам вот что посоветую: в поликлинике при больнице есть дневное отделение на 11 коек, сходите к платному врачу-пульмонологу в поликлинику, может быть, там есть места.

    Оплатила приём к пульмонологу. Он был удивлён моим вопросом о дневном стационаре, пояснив, что он рассчитан только на кардиобольных! Послушал, назначил лечение, но больничный в консультативной поликлинике оформить нельзя, да и посещать специалиста за деньги, когда есть возможность лечиться бесплатно, как-то странно. Я поехала на Черновские в надежде, что там смогу оформиться на дневной стационар, к тому же возникшее сомнение по поводу компетенции врача после посещения злополучного кабинета неотложной помощи заставило меня провериться и у другого специалиста.

    Еду на Черновские. Два корпуса стационара городской больницы №2 на Черновских – это особое зрелище. Вот куда надо приглашать чиновников из Москвы. Сначала я попала не по адресу… Деревянный рассохшийся пол, покосившиеся колоды и двери, деревянные оконные рамы с облупившейся краской… Картинка из 50-х. В маленькой каморке – женщина лет 60 в синем рабочем халате:

    – Вы куда?

    – Мне нужно в приёмное отделение.

    – Видите соседний корпус? Во-о-он те красивые окна, вам туда!

    Плетусь в соседнее здание, в голове крутится: «Это лучшее, что может мне предложить наше здравоохранение в краевой столице?» Вспоминаю, что в Германии стельным коровам делают УЗИ; припоминаю и то, что показывают по российским центральным каналам – врачам зарплату подняли, медицина на высшем уровне и прочие сказки, становится смешно. Нет, я знаю, что лечиться в крае сложно, читатели звонят в газету, пишут, но они-то в деревне, а я в Чите… Плетусь, думаю…

    В приёмном отделении незавершённый ремонт, и здесь находиться куда приятнее, чем в соседнем здании, и ничего не шокирует. В очереди к врачу двое: дедушка лет 80-ти и молодая женщина. За ней – я. Ждём. Девушка просто ждёт, я больше болтаю, спрашиваю… Это такая защитная реакция от стресса – болтать… Подошла моя очередь.

    Мой снимок доктор внимательно посмотрел, послушал лёгкие и сделал заключение, что кроме пневмонии у меня есть бронхит. Измерил давление. Посмотрел лист назначений пульмонолога из диагностической поликлиники, провёл корректировку:

    – Доза 1 мл цифтриаксона для вас маленькая, нужно 2 мл. А дневного стационара у нас нет. Отказываетесь от стационара? Право ваше, в таком случае вас обязаны наблюдать в поликлинике, лечение распишу. Давайте сегодня укол вам поставим.

    Кроме уколов, мне прописали таблетки, ингаляции. Что сказать, доктор в городской больнице №2 дело своё знает. К пациентам, по крайней мере ко мне, относится не формально, а по-докторски, по-человечески, и ни обшарпанные стены, ни поток пациентов ему не помеха. Спасибо, доктор!

    

Нагоняй за больничный

    Всё лечения я строго соблюдала и вскоре пошла на поправку. Через четыре дня нормализовались температура и настроение, походка стала легче, плечи почти расправились, но кашель, правда, ещё мучил. Доктор-оптимист из моей поликлиники (наблюдали-то всё-таки там) решил, что для лечения пневмонии восьми дней достаточно (именно столько прошло с момента постановки диагноза) и, не посмотрев результаты анализов (!), выпроводил меня, сказав, что кашель – это ерунда, а по снимку «пневмония разрешается», так что «аривидерчи». Я говорила, что ещё плохо себя чувствую, врач молчал и строчил в карте…

    – Раньше пневмонию 21 день в стационаре лечили, ну, 10, 12 дней пролечите, не 8 же! – не выдерживаю я.

    – Не положено. Вы уже долго болеете, пора закрывать больничный.

    Все мы знаем, что врачей поставили в унизительное положение, когда в большинстве случаев не врач определяет, сколько дней лечить больного, а стандарт минздрава. Долго «держишь» пациента на больничном – ещё и премии можешь быть лишён. Вот и выбирает врач между «долечить пациента» и «получить премию». Деньги нужны всем, здоровье – тоже. Сталкивают лбами наши законодатели тех, кто должен к одной цели двигаться (в данном случае – к выздоровлению), – врача и пациента.

    – Доктор, скажите честно, вас что больше волнует: состояние здоровья пациента или то, что вы можете получить нагоняй за долгий больничный?

    – Второе, – не стесняясь, ответил доктор с сорокалетним стажем работы.

    Попрощались. Я пошла не в кабинет, где закрывают больничный, а в кабинет заведующей поликлиникой. Объяснила, что доктор боится продлевать больничный, попросила разрешить ему это сделать, но понимания и поддержки в её лице не нашла.

    В кабинет, где закрывают больничные, очередь была огромной; не в состоянии её отстоять, я поехала домой, решив вернуться сюда часа через три, к вечеру (тогда народу бывает гораздо меньше). В голове я решала задачу – просить отпуск без содержания на работе, так как кашель и слабость ещё не отпускали, или всё-таки найти возможность продлить лист нетрудоспособности? Позвонила в краевой минздрав на горячую линию, дабы узнать, правильно ли поступил доктор. Объясняю, что лечили пневмонию всего восемь дней, мне отвечают, что длительность общего лечения дольше и пора выписываться. Где логика? А если до этого я лечила зуб? Я лечила два разных заболевания, и тяжёлое – всего 8 дней! Мне объясняли про сроки больничного и что доктор прав, спросили, буду ли я оформлять жалобу… А какая жалоба, если все правы? Я ответила, что подумаю…

    Не прошло и минуты, как мне поступил звонок из моей поликлиники от специалиста-эксперта. Она снова всё расспросила, посмотрела результаты анализов (кровь оказалась воспалительной) и сказала, чтобы я пришла продлить больничный и что лечить меня будет другой доктор. Другой доктор (участковый) ещё 10 дней лечила мне бронхит. Вылечила! За внимательное отношение я ей очень благодарна! Она сообщила, что я могу рассчитывать на бесплатную путёвку в санаторий. Как оказалось, на этот год есть 4 путёвки, а очередь – 87 человек, я – 88-я...

    – Сократили финансирование восстановительного лечения, я вас запишу, конечно, но когда очередь дойдёт – не скажу, на следующий год неизвестно сколько путёвок дадут, – пожала плечами специалист и посоветовала записаться на кинезитерапию (она здесь проводится бесплатно).

    Записалась.

    На этом моя эпопея с лечением почти закончилась, через месяц нужно сделать контрольный снимок и в течение полугода наблюдаться у терапевта. Кстати, на сайте медикосоциальной экспертизы узнала, что лист нетрудоспособности при пневмонии лёгкой степени тяжести всё-таки должны давать на 20–21 день, средней – 25–30, тяжёлая – от 30 до 65. А ещё врач должен назначить анализ мокроты для определения возбудителя, но мой «оптимист» забыл это сделать.

    Читателю хочу сказать, что доктора-«оптимисты» есть и в вашей поликлинике, доверяйте сигналам своего организма, не стесняйтесь обращаться в вышестоящие структуры и будьте здоровы!

    

    Ксения КРАСИЛЬНИКОВА

    К слову, в это же время сын коллеги, живущий в Москве, в течение двух недель лечил пневмонию в столичной клинике – не вылечил! Там после серии сокращений врачей в разных клиниках забастовал медперсонал, и капельницы молодому мужчине ставили через раз, а то и через три раза. Ушёл, забрав лист назначений. Ставит уколы самостоятельно. И у него, и у меня теперь такой навык есть.