Просим помощи – как подаяния

Одной из главных тем завершающегося, 2012 года для читателей «Земли» стала инициатива о разработке в нашем крае проекта закона «О детях войны». В новогоднем номере газеты, приветствующем наступление 2012-го, председатель регионального парламента С.М. Жиряков заявил, что необходимость такого закона очевидна и вопрос депутаты обсуждают, а 15 февраля депутат С.В. Сутурин, выступая автором законопроекта, на страницах газеты пояснил своё видение этой темы. Рассказав о том, кто, по его мнению, должен считаться «детьми войны», он перечислил и те виды социальной помощи, которые бюджет Забайкальского края мог бы этой категории граждан оказать.

О том, в какой помощи «дети войны» действительно нуждаются, они рассказали сами в тех письмах, которые направили в редакцию.

Зря льём слёзы!
«Здравствуйте, уважаемые депутаты С.В. Сутурин и С.М. Жиряков! – пишет Наталья Михайловна Язева, 1937 г.р., со ст. Оловянная, - я инвалид второй группы, ветеран. Читаю газету «Земля», где написано про войну, а слёзы капают на газету. Наверное, зря льём слёзы, всё замерло до рассвета.
Раньше мы росли, голодали и замерзали, потому что нечего было одеть. Сейчас смотрим на молодёжь, ходят такие нарядные, а мы не думали даже платье ситцевое иметь! Почему мы родились в то далёкое время? Рано пошли работать, учиться было не на что. Сейчас можно бы пожить, да болезни не дают. Как мне нужна хотя бы комнатушка благоустроенная! Но не на что купить. В молодости не думали об этом. Я сейчас хоть не голодаю, пенсию заработала, но замерзаю – квартира холодная. Дом наш строился где-то в 50-х годах, живу на первом этаже, ни разу ремонта фундамента не было. Уголь надо принести, воду. Всё обратно вынести. Хоть бы перед смертью пожить в благах!
Где погиб мой отец Михаил Илларионович Веретельников, неизвестно. Мама хранила извещение о том, что он пропал без вести, у иконки, а письма с фронта не сохранились. В газете «Земля» было предложение о денежной помощи на приобретение билетов до братских могил, да кто сейчас поедет? Все ходим уже на краю могилы.
Я поддерживаю К.М. Лукьянову из г. Балея, чтоб дали достойную сумму тем, у которых отцы, матери не вернулись с войны, и не 300 рублей. А наши правители всё не могут решить вопрос о «детях войны». Нет денег. Мы уже ненужные люди. Сейчас что случится, пожары или наводнения, строят новые дома, дают людям квартиры, а война это что, не трагедия? Мы все просим помощь как подаяние, а власть, Дума изворачиваются – нет денег. Читала, сколько получают наши правители, депутаты – по 2-3 миллиона некоторые. А мне всего-то надо 450 тысяч на комнатушку…
Пишут и в газете: «Успокойтесь, пожалуйста, всё, что мы пишем, им всё до лампочки…». Дорогие депутаты, оставьте в нашей памяти добрый след!»

С угрозой выселить…
Пенсионерка, инвалид 1-й группы Ольга Васильевна Антипова, проживающая сейчас в п. Чернышевск, родилась 22 июня 1931 года неподалёку, в с. Такша, где трудилась в колхозе «Красный переселенец».
«Село наше небольшое, - рассказывает она в письме, - одна школа начальных классов, семилетки близко не было. Мама растила нас одна, отец бросил семью до войны. Так что я сразу пошла к маме помогать доить коров, сама трёх коров вручную доила, за маленькими телятами убирала, больших пасли. Лето на покосе, сгребали траву копнами, не отставая от взрослых, а осенью убирали урожай хлеба. Жали вручную серпом, за жнейкой вязали снопы и стаскивали в суслоны, работали на лошадях и быках, возили корм на фермы.
После войны за работу нам выдали удостоверения «Ветеран труженик тыла», льгот никаких, кроме 50%-й стоимости проезда на пригородных поездах. С 2002 года удостоверения заменили на «Ветеран Великой Отечественной войны» (без слова «тыла»), в них написано: «Предъявитель настоящего удостоверения имеет все права и льготы, установленные ст. 20 ФЗ «О ветеранах», бессрочно действует на всей территории РФ».
После войны я в колхозе проработала до 1948 года, у нас не было никаких документов, даже трудовых книжек. Из колхоза не отпускали, мы с подругой решили уехать куда-нибудь, и вот я уехала в пос. Чернышевск, устроилась в больницу санитаркой. Работа была нелёгкой, печное отопление, вода привозная. Сами пилили дрова простой пилой, дежурили сутками, печку тоже топили сутками, весь инструмент к операции кипятили и шприцы. Работала и ходила в вечернюю школу № 43 (сейчас она № 63), закончила 7 классов. Мы ухаживали за тяжёлыми больными после операции, заменяли доноров: кровь переливали «прямым способом». Не хватало медсестёр, и на моё счастье при больнице открыли двухгодичные курсы медсестёр, я их закончила без отрыва от производства. В больнице не было физиокабинета, решили открыть хоть небольшой и меня отправили в Читу осваивать физиолечение. В 1956 году в Чернышевске появился первый физиокабинет, где лечились не только пациенты больницы, но и на лошадях приезжали жители сёл. В 1996 году получила звание «Ветерана труда», в годы работы получала маленькие значки, например, «Ударник коммунистического труда», несколько «Победитель соцсоревнования». К каждому юбилею получаю медали и телеграммы президента, благодарят за помощь в Победе, но никакими льготами не пользуюсь. Когда работала, давали бесплатно дрова и свет. Квартира у меня на земле, получили мы её в 1981 году. За эти годы не было ни разу капитального ремонта. Она построена на болоте, поэтому всё время падала штукатурка, трещали стены, но мы были молодые, сами мазали. Был муж живой, где-то что-то залатает. Теперь его 16 лет нет. За эти годы квартира стала разваливаться совсем. Когда в Чернышевске начали строить благоустроенные квартиры, я не думала, что придётся так жить, нужна была земля, хозяйство. Но в 2005 году пришла беда, я перенесла сильный инсульт, отнялась вся левая сторона. До сих пор левая рука не поднимается, ногу таскаю, левый глаз совсем ослеп. Вот теперь мне необходима благоустроенная квартира, чтоб хоть, да туалет.
В 2009 году упал потолок на кухне, пошла в ЖКХ, сказали: «Делайте сами, у нас нечем!». Да ещё «обрадовали», принесли извещение о 9500 рублях задолженности за коммунальные услуги. А за что? Сами топим, сами воду носим. Это стало причиной повторного инсульта. В 2010 году принесли задолженность уже 10500 рублей с угрозой: «Если не погасите в 10-дневный срок, будем погашать через суд или выселим». А жильё моё – полы проваливаются, плинтуса оторвало, со стен всё сыпется. Пришлось пригласить комиссию, она признала жильё непригодным для проживания. Между тем, к 2011 г. задолженность уже насчитали 12600 рублей.
К юбилею Победы я решила написать в администрацию заявление о предоставлении жилья. Мне ответили, что встать в льготную очередь, как труженик тыла, я права не имею, только в общую. А квартира разваливается окончательно».

У нас такой акции нет
«Часто пишут в вашей газете о детях войны, я тоже отношусь к этой категории, - пишет Аграфена Михайловна Тирвухина из п. Новопавловка Петровск-Забайкальского района. - Я родилась 4 июля 1941 года. Мой отец Михаил Васильевич Максимов родом из с. Урлук Красночикойского района в 1943 году пропал без вести. Но мама мне рассказывала, что нам приходила похоронка, что мой отец (их было 6 человек) пошёл на боевое задание, двое вернулись, а четверо погибли, даже указывалась область и местечко какое-то, и мне была назначена пенсия.
Когда мы с матерью в 1944 году выехали из Урлука в г. Петровск, она пенсию оставила получать отцу отца (свекру), свекор отдал сыну, и так моя пенсия затерялась, а когда я сделала запрос, мне ответили, что мой отец погиб без вести. Вы бы знали, что я пережила за свое детство. Маму в 1949 году посадили, тогда сажали за горсть зерна, и я осталась на перроне Петровска среди чужих людей. Пока мама сидела, люди говорили, что меня возьмут с ней, так как нет родственников. Потом меня взяла одна семья. Через какое-то время они сдали меня в детский дом в Малету, затем меня перевели в детский дом Хохотуя. Потом меня разыскал дедушка и взял к себе. Маму выхлопотал начальник заготзерна, она оказалась невиновна. Пока хлопотали, прошло 2,6 года. Я видела и голод, и холод, и били меня в детском доме большие пацаны. Дети, у которых были документы, что отцы погибли, учились в Малете, получили образование, а я окончила всего 6 классов. Пришлось работать с 14 лет везде: и на покосе, и коров доить, и за овощами ходить, навоз таскать, потом председатель пожалел и взял меня счетоводом в контору с. Хохотуй. Слава Богу, я была старательной, везде работала добросовестно, хотя зрение было плохое.
Но зато мы с мужем выучили своих детей, 3 дочерей, все имеют высшее образование. Я горжусь своими детьми. И вот читаю о том, чтобы чем-то поощрить «детей войны», у кого отцы погибли, и думаю, что пока наши чиновники решатся, нас уже не будет в живых. Ходила в свой сельский совет, спросила в райсобесе, там сказали: «У нас такой акции нет и средств на это нет».

Завет отца
«Поднятый вопрос о детях войны – это праведный вопрос, - пишет Нелли Степановна Хороших из п. Оловянная. – Но видимо, наши депутаты не желают о нём и думать, так как нас очень много. Мы не просим от них никакой помощи, живём как придётся, не жалуемся. На хлеб заработали. Но обидно за своё детство. Напишу о своём.
Я родилась 11 сентября 1937 года на ст. Новая Кука, 33-й батальон, это там служил мой папа Степан Иванович Васильев. Маму звали Прасковья Михайловна. Папа родился в 1911 году, мама – в 1918 году. В 1038 году там же родилась моя сестра Альбина. Папа прослужил восемь лет. В 1939-ом мы переехали в п. Оловянная и в 1940 году в декабре родилась у родителей третья дочь – Аннушка. Папа в армии стал коммунистом. Когда приехали в Оловянную, папа работал освобождённым парторгом в ВРП, так называлась организация. На фронт он ушёл в ноябре 1941 года. Ему было 30 лет, а маме 23, нас трое.
Началось наше детство. Голод, холод. Ели мангыр, мороженую картошку, которую с мамой собирали по полю, из неё пекли лепёшки, называли «тошноткой». В школу я пошла в 9 лет, так как не во что было одеться. Нас, школьников, возили с первого класса в совхоз «Дорурс», мы пололи овощи. С третьего класса вручную окучивали картошку. Школа заботилась о нас. Пусть мы не слышали взрывов, но голодали. Один раз у мамы украли продуктовые карточки и она отравилась. Но врачи спасли, а через три дня карточки нам подкинули – видимо, испугались и пожалели нас.
Всё было, всякое случалось, но мы выстояли. Мама нас выучила, страна дала нам образование. Я – ветспециалист, Алла – ткачиха, Аннушка – дежурный по станции. Мама умерла в 63 года. Папа погиб 22 марта 1942 года под Ленинградом. Уходя на фронт, он наказал маме, чтобы хоть одна дочь продолжила его работу, и я вступила в партию 22 марта 1960 года. Завет отца выполнила.
С 1992 года я ветеран труда, по 1997 год работала в ветеринарно-бактериологической лаборатории лаборантом. Мой стаж работы 40 лет 11 месяцев. Мне сейчас 75 лет».

Обещано
Столь важный и нужный закон, о котором говорили и депутаты, и в едином порыве поддержали многие читатели, находящиеся в означенном возрасте, так и не принят. Более того – он, по сути, не прошёл ни одной ступеньки, которую необходимо пройти инициативе, прежде чем претендовать на звание закона. Вызвавшие разные мнения и оценки вариант С.В. Сутурина с повестки дня снят по причине отрицательного заключения Губернатора края Р.Ф. Гениатулина. Новый, доработанный, переработанный вариант законопроекта, который обещался взамен, если и существует, то в личном архиве депутата, Законодательному собранию, несмотря на попытки поднять этот вопрос на заседании профильного парламентского комитета, он так и не представлен.
Обещанного три года ждут, гласит невесёлая народная мудрость. Один из трёх прошёл…
Мария ВЫРУПАЕВА