Первый с 80-х годов

    – Георгий Акатьевич, о строительстве целлюлозно-бумажного комбината в Амазаре говорят так давно, что кое-кто перестал верить в его реальность. Что сделано?

    – На самом деле, сделано очень многое. На начало года освоено 16 млрд. рублей из предполагаемых 28 млрд. рублей. 

    24 декабря мы сдали в эксплуатацию лесопильный завод. Пробную партию пиломатериалов выпустили ещё в 2012 году, затем потребовались разные доделки, устранение замечаний, поэтому всё это время лесопильный завод не работал. На производственные мощности он выйдет после постановки на кадастровый учёт, чем сейчас активно занимаемся. Полным ходом идёт строительство самого целлюлозного завода. К нему приступили в мае 2014 года, после проведения госэкспертизы и получения разрешения. Ведётся строительство микрорайона для строителей и работников, жилого комплекса «Берёзовый» на территории посёлка.

    

    – Этот проект, имеющий статус приоритетного на российском уровне, считается крупнейшим инвестпроектом за Уралом…

    – В России, начиная с 80-х годов, это первый проект строительства предприятия подобного типа. В 1980 году был сдан в эксплуатацию Усть-Илимский лесопромышленный комплекс, после этого ни одного целлюлозного комбината в России не строилось. Я считаю, что значимость этого проекта ещё и в том, что ближайшее предприятие глубокой переработки древесины за границей – это Селенгинский целлюлозно-картонный комбинат. А вообще, в постсоветское время таких предприятий на территории до Камчатки, с учётом Сахалина, Хабаровского и Приморского краёв, было более тридцати. Самый большой – Амурский целлюлозно-бумажный комбинат, который сейчас закрыт. На сегодня предприятий комплексной переработки лесосырьевых ресурсов у нас просто нет. 

    Вообще, в самом начале реализации проекта, обсуждались разные варианты. Например, перенести на российскую сторону остановившееся в Китае предприятие. Как минимум, три места размещения производства на территории Забайкалья рассматривались... Но в результате определились – Могочинский район и строительство нового, современного завода. 

    

Фундамент есть

    – Какова проектная мощность ЦПК?

    – На первом, так называемом пусковом этапе работы, мы предполагаем выпускать 243 тысячи тонн сульфатной небелёной целлюлозы в год, а в дальнейшем – увеличить объёмы до 400 тысяч тонн.

    

    – А когда завод будет открыт? Сначала назывался 2016 год, теперь в краевом правительстве говорят о 2017-м…

    – Планируется, что завод будет сдан в эксплуатацию в 2018 году. Основная работа – закладка фундаментов и возведение здания – уже завершена, теперь предполагается монтаж крупногабаритного оборудования. Все помещения целлюлозного завода находятся  под единой крышей – это, так называемый, северный вариант исполнения, по аналогии с Усть-Илимским ЛПК, предполагающий единственный вход и возможность пройти в любой цех через систему галерей. Сегодня на площадке более 30 объектов. Построена пожарная станция. Выполнены фундаменты под главным производственным комплексом, в том числе, складом готовой продукции, варочным (высота варочного котла 53 м) и сушильным цехами; а также фундаменты вспомогательных подразделений: склада химикатов, ремонтно-механического цеха (это практически целый завод, технология предполагает, что многое придётся производить на месте), в большой степени готовности находится склад материально-технического снабжения. Начаты работы по строительству ТЭЦ, выпарного цеха, цеха по утилизации регенерации извести.

    

    – А по чьим проектам ведётся стройка?

    – Генеральный проектировщик строительства – иркутский СИБГИДРОБУМ. Рабочая документация разрабатывается в Пекине, а потом направляется в Иркутск для адаптации к российскому законодательству. На договорах субподряда находится ещё несколько российских проектных институтов, например, «Красноярскгидропроект», который проектировал гидросооружения.

    Проект очистных сооружений разработан с учётом потребности переработки сточных вод, как самого микрорайона, так и всего пос. Амазар. Таких в крае нет. Что касается строительства гидроузла – на целлюлозном заводе использована самая современная технология – создана схема замкнутого водооборота, для чего и необходим гидроузел с переливной плотиной.

    

    – А если о жилье для рабочих говорить?

    – Пока специалисты живут на территории лесозавода, где имеется ряд жилых комплексов. Здесь же останавливаются иностранцы, участвующие в монтаже оборудования. Их немало, потому что оборудование импортное, восновном, производства Австрии. На лесопильном заводе установлено современное германское оборудование. 

    Проектом жилого микрорайона, названного «Берёзовым», предусмотрены все объекты инфраструктуры: детский сад, начальная школа, дом быта, гостиница, спорткомплекс, и даже «пляжная часть». Начато строительство двух коттеджей. Построены из бруса и пока «отстаиваются» три семейных общежития. 

    

О кадрах

    – А каково соотношение на стройке граждан России и граждан КНР? С самого начала реализации проекта это был один из ключевых вопросов.

    – Предполагается, что на целлюлозном заводе будут работать 1173 человека, общая же численность занятых на предприятии может достигать 2500-2700 человек.

    В прошлом году на площадке ЦПК работало порядка 500 человек, примерное  соотношение рабочих сил: 60% китайцев и 40% русских. 173 специалиста работают постоянно, из них 161 – житель Амазара, Могочи и Читы. Пять человек, и я в том числе, прибыли из Иркутской области, по одному рабочему  – из Благовещенска и из Свердловской области.

    – Думаете, такое соотношение сил сохранится?

    – Вообще, имеется договорённость, что соотношение трудовых ресурсов российской и китайской сторон должно быть равным, то есть 50 на 50%, но я думаю, что россиян будет даже больше. До 70-ти %. Дело в том, что технология производства предполагает непрерывность работы предприятия, а значит, вахтовый метод трудоустройства будет просто нецелесообразен. Невыгоден.

    

    – А сейчас на предприятии существуют кадровые проблемы?

    – Острым является вопрос квотирования иностранных рабочих мест. Например, мы заявили потребность в 400 специалистах, нам же разрешают привлечь только 300 человек, а то даже 200…

    Сегодня у нас практически половина инженеров – российские специалисты, это сделано, чтобы соблюдать действующие в России нормативы и различные технические правила. Но необходимо большое количество специалистов узких специальностей, например, сварщиков, электриков. А нам по квоте дают рабочих других специальностей. Вот и получается, что вынужденно нарушаются требования и нормы, сваркой занимается человек, не имеющий допуска, например. За этим следует штраф. Кроме того, если приезжает специалист из Китая, ему нужно переучиваться – полученная в Китае группа допуска в России не действует. Это занимает какое-то время, что создаёт трудности.

    

    – Почему бы не найти специалистов среди забайкальцев?

    – К сожалению, в Забайкалье специалистов такого уровня просто нет. А многие у нас уже работают. Мы трудоустроили всех стоящих специалистов.

    

Изменить концепцию

    – Хватит ли леса, вот вопрос?

    – Для строительства компания брала в аренду лесные ресурсы, заготовила 12 тыс. кубов, из которых 6 тыс. уже переработаны. Два года назад мы от тех лесосек отказались. Теперь работаем в рамках приоритетного проекта, компания берёт дорогу в аренду, необходимо сделать 90 км, и планирует со следующего года осваивать ресурсы. 

    Мощность лесопильного завода – 125 тыс. кубов в год. Качество забайкальского леса, восновном, не годится для механической переработки в больших объёмах, а вот для химической годится. Леса перестойные, низкобонитетного направления – их надо грамотно использовать…

    – Вы будете приобретать лес на стороне? 

    – Вообще, проектом предусмотрено 100%-ое собственное лесообеспечение, для этого приказом минпромторга РФ зарезервирован лес в Могочинском и Тунгиро-Олёкминском районах, площадью порядка полтора миллиона гектаров. Это общая годовая потребность производства – 1 млн. 560 тыс. кубометров. Но когда мы на аукционе взяли забайкальский лес в коммерческую аренду для строительства, столкнулись с тем, что лесоустроительные работы были проведены в 70-80 годах, данные все устарели, что-то сгорело, что-то утащили, и так далее – коэффициент ошибки  практически в два раза!

    

    – Что делать?

    – Мы вышли на минпромторг с предложением об изменении концепции – 50% собственной лесозаготовки и 50% покупной древесины. Это непросто. По большей части ресурсы разобраны. Будем заключать договоры поставок, начиная от Якутии, я был в Хабаровском крае – потому что лесом Амурской области владеет бизнес Хабаровского края, – заканчивая местным, забайкальским бизнесом. Решили возрождать схему комплексного использования древесины. Для этого на территории края будет открыто как минимум 3-4 центра сбора у населения, как деловой древесины, так и технологической щепы. Цена закупки пока не известна.

    

    – Проект с самого начала получил огромное неодобрение, как общественности, так и местные власти выступали против… Что-то изменилось, как считаете?

    – Да, раньше были довольно непростые отношения. То и дело возникают вопросы с компенсацией природных ресурсов – мы заплатили серьёзные деньги за строительство плотины; исторические вопросы – например, оказалось, что в зоне водохранилища имеются две стоянки древнего человека, мы нанимали специализированные службы, перенесли эти объекты… Существовал во взаимоотношениях и некий психологический барьер: дескать, приехали тут, деньги отмоют, не сделают ничего и исчезнут. Но мы считаем, что за 2013-ый, 2014-ый, 2015-ый годы этот барьер мы прошли. Теперь можем реально показывать, что сделано. Вложено уже 16 миллиардов. Точка невозврата пройдена, нужно только идти вперёд.

    Подготовила Мария ВЫРУПАЕВА, фото Е. Филиппова

    По материалам работы в Могочинском районе депутата Госдумы РФ В.Г. Позднякова