Стрижка только началась!

    – У мамы с папой я 12-й ребёнок. Когда они сошлись, у папы было четверо детей. Самая старшая сестра меня на 20 лет старше!

    Эта семья в Дульдургинском районе славна не только многодетностью. Цыбжит Балдоржиевна была учительницей бурятского языка. Небольшое село Таптанай в двести дворов в живописной долине помнит её – очень творческую, талантливую. Занималась краеведением, собирала фольклор – самобытный, бурятский. Создала музей истории школы и села, сохранила, спасла от забвения не только старинную утварь, но и седые песни детей степи. Писала стихи о родных местах и знаменитых односельчанах. Было о ком писать. «Пётр Бадмаев – лекарь последнего российского императора, Хамбо-лама Гомбоев, глава Центрального духовного управления буддистов СССР в 60–80-х годах, Жамсо Тумунов, советский писатель и драматург – все с нашей деревни», – укладывая локоны в прихотливый узор, рассказывает о малой родине Дина.

    Ещё мама Цыбжит была чемпионкой Читинской области по шахматам, сочиняла и ставила пьесы, привлекала старых и малых – шили костюмы, рисовали декорации… Вокруг неё всегда кипела жизнь. При этом, конечно, всегда держали скот, выделывали шкуры; Цыбжит Балдоржиевна прекрасно вязала, а ещё ткала национальную тесьму. Была отменной кулинаркой и цветоводом (таланты достались пяти её дочерям!).

    В этом чудесном вихре общественных хлопот, семейного тепла и уюта подрастала маленькая Дулма (на русский манер – Дина). Маленькая-то маленькая, но затейница – все девочки заплетали волосы в косы, а она ночами пряталась под кровать и… быстро-быстро остригала отрастающие локоны (с рождения кудрявая, что для азиатов – большая редкость).

    – Старшие сёстры начнут пол мыть – ругаются: «Опять «шерсть» под кроватью!»

    Но ножницы девочка взяла не из упрямства – парикмахерское искусство завораживало её. Куклы, кошки, собаки – все носили модные причёски а-ля Дина Сономова. Довольны ли были хвостатые, история умалчивает, а вот одноклассницы (а позже и учителя) выстраивались к ней в очередь.

    Сделать увлечение профессией не думала. «Раньше же как: в парикмахеры шёл тот, кто никуда больше не поступил, о стилистах не слышали».

    И Дина подала документы в училище культуры в Чите.

    «У нас в округе очень развиты самодеятельность и спорт. Сколько помню себя – всегда пела и танцевала. Не только я, все дети».

    Песня в отчем доме тоже звучала всегда. Отец, Дугар Дашибалович Сономов, родом из Угдана, обладал замечательно сильным красивым голосом. Во время службы был запевалой в полку. Его подмостками мог, может, стать Большой театр, а был родной тепляк, где собирались родственники и соседи. Знал очень много песен, в том числе русских народных. Пел и романсы. «Когда я на почте служил ямщиком…» любил особенно. Так и вижу, как весёлые, быстроглазые малыши, устроившись в тёплом углу в пляшущих сумерках, слушают домашние концерты, впитывают ритмы и слова о главном во все времена – любви, счастье, добре и зле.

    Дина поступила на отделение народных инструментов (класс домры). На студенческих фотографиях – яркая брюнетка с пышной копной волос, которой не касался ни один парикмахер! Впрочем, на услуги городских салонов красоты не тратились больше ни подружки, ни преподаватели. А когда студентка приезжала на редкие каникулы-выходные домой, в ограде немедленно открывался «постригально-укладочный цех». Оно и сейчас так, когда наведывается в родные места. Так что будете в Таптанае – обратите внимание: если селяне обросли – значит, Дулма давно не приезжала!

    По части музыки дочь Агинского округа также сильна. По окончанию училища руководитель отделения народных инструментов Николай Васильевич Сыроватка дал направление в институт только одной студентке с курса – уроженке Дульдургинского района Дине Сономовой, поехала наша красавица Улан-Удэ покорять – на чанзе (струнный щипковый музыкальный инструмент) зазвучала её мелодия.

    Наверное, как всем на этой земле, судьба подбрасывала «произведения» не только в мажоре. Но Дина всегда умела расправить плечи и, что бы ни было, идти вперёд. Было время – работала в школе, учась на заочном отделении в Бурятском госуниверситете. И обручальное колечко засветилось на пальце. А когда не заладилось, Забайкалье будто шепнуло ей: «Возвращайся, дочка, обратно».

    Выросшая в деревенской трудолюбивой семье, она не боялась никакой работы. Детей (у Дины две дочери) надо было поднимать. Страну лихорадило – не до ансамблей было, в школах зарплату задерживали. Торговала на рынке. Вела (и сейчас ведёт успешно) корпоративы и свадьбы. Даже открыла своё кафе; в нём не только вкусно и недорого кормили, но – обращали внимание посетители – весь персонал выглядел так, будто только что из-под фена! Хозяйка, она же повар, она же, если надо, официант, в свободную минутку девчонок своих стригла, укладывала, завивала…

    И уж потом, к началу нулевых, решилась сделать своё призвание, которое, как верный скромный друг, всегда шло рядышком,  делом жизни. Так появилась в Чите ещё одна парикмахерская. Впрочем, не так: появилась одна такая парикмахерская! Вот сейчас, разговаривая со мной, Дина наводит красоту на голове Дарьи Сафроновой из посёлка Ингода. Первую причёску Даша сделала у Дины классе в шестом, а сейчас – первокурсница. «Ходят с годика. Уже школьники!» – рассказывает о постоянных клиентах мастер. Кто к ней попал, считай, пропал для других парикмахеров. А она, как Наполеон солдат своей многотысячной армии, помнит каждого клиента, хоть через десять лет загляни. «Ну что, как свадьбу-то отпраздновали тогда? А мама учительствует ещё или на отдых вышла?..»

    Забайкальский поэт Юрий Львович Сучков доверяет Дининым рукам много лет. Книжки приносит в благодарность. А не так давно подарил, не поверите, золотую рыбку.

    О чём же мечтает золотой парикмахер?

    «Издать стихи мамы. Навестить Таптанай. А внучок мой маленький, знаете, что рыбке сказал? Хочу, говорит, чтобы все-все люди на свете были здоровы».

    ...А клиентка такой красавицей в тот вечер на свадьбу пошла, что ни в сказке сказать, ни в газете описать.

    Елена Сластина, фото автора